Учитель сегодня смотрел с экрана без улыбки. Он спокойно выслушал Сашку, поздоровался, не показывая удивления, с Женькой, а потом спросил как бы случайно:
— Саш, а Евгения-то, наверное, дома ждут? И как вы себе представляете дальнейшее?
Они себе дальнейшее еще не представляли никак.
А Женька сразу потерял всю свою рассудительность и представительность. И стал опять просто маленьким мальчиком-пятиклассником обычной школы, который оказался далеко от дома в практически чужой стране, где знал только Сашку. В Сашку он и вцепился:
— Саш, — дергал он ее за рукав. — Саш, мне правда домой надо…
А Сашка замерла, пораженная мыслью, что ее "Коридор" куда-то пропал — они же бегали на улицу и с улицы. И просто сени, никакого Коридора…
Она, не отключая экрана, подбежала к двери, толкнула ее, выглянула, закрыла и снова открыла. Все было обычно. Никакой фантастики.
Вот только Женька, растерянно и одновременно с надеждой смотрящий на нее. Женька — это даже не фантастика. Женька — это почти сказка. Как придуманный и оживший младший брат. А с экрана задумчиво смотрит на ее метания учитель.
Подошла мама, обняла Женьку:
— Ну, что ты, что ты… Все будет хорошо. Мы что-нибудь придумаем. Правда, Саш?
Сашке стало сразу легче и спокойнее. Мама сказала, что придумаем. Мама надеется на нее. И еще папа дома — он тоже поможет придумать. И бабушка.
— Все, — сказала Сашка. — Хватит дергаться. Раздеваемся и ужинаем.
Учитель улыбнулся и отключил связь.
Мама улыбнулась и стала помогать Женьке.
А папа и бабушка стали греметь посудой и что-то раскладывать на большом круглом столе.
***
Дома никого не было. Это и понятно — отец давно ушел на работу, а больше никого у них тут и не бывало. Женька хотел есть и еще спать. Или наоборот. А еще его мучили угрызения совести за пропущенные сегодня уроки. Потому что даже если прямо сейчас выбежать из дома, то успеть можно было только к третьему уроку. А как убежать, если здесь с ним Сашка? Ее-то куда?
После ужина у Сашки они легли спать. Но как только все успокоились, Сашка подняла его и заставила одеться. Они сидели в ее комнате и время от времени выходили к дверям и заглядывали в сени. Потихоньку, чтобы не скрипнуть и не стукнуть. Всегда вдвоем — мало ли что. И вот уже утром за тихо раскрывшейся дверью оказалась черная темнота, в которую они вдвоем сразу и шагнули. А потом шли прямо и прямо, вытянув перед собой одну руку, а второй держась за соседа. Так и пришли к двери. Да не на улицу из подъезда, а почему-то сразу к квартире. Только время тут по-другому текло, наверное. Здесь, дома, уже было совсем светло.
