- Хватит любезничать! Ты, хруст старый, живо гони золото и драгоценности! Рыжий, Маркуш, Хабар и Комар, пошарьте по сундукам. Остальным с него глаз не спускать!
Старик сокрушенно покачал головой и вытащил из-за пазухи позвякивающий мешочек. Хорт нетерпеливо выхватил его и дернул шнурок.
- Атаман, нет! - завопил колдун, и снова зуб главного пронзила острая боль.
Мешочек развязался, и на дорогу посыпались круглые разноцветные камушки, поднимая облачка пыли.
Вожак отскочил в сторону, укрываясь за спиной Бритвы.
Сразу три разбойника вскинули арбалеты, положив пальцы на спусковые скобы.
Старик вскрикнул, и закрыл лицо ладонями.
Кто-то из разбойников шумно испугался и густо покраснел.
Белый Клык в два росчерка нарисовал в воздухе светящийся символ, который тут же погас.
Все замерли, не издавая ни звука и боясь лишний раз пошевелиться.
Наконец, зубодер с ухмылкой подобрал один из рассыпавшихся камней и пару раз подбросил его на ладони:
- Эй, босота придорожная, чего перепугались-то? Камни как камни. Никаких чар или рун на них нет.
- Простите, господа, я просто перепутал кошели. Эти камни… Понимаете, я историк, везу с собой книги и культурные ценности. Например вот эти камни… Некогда на территории современного Хеона жили дикие племена хионитов, которые в качестве письменных знаков использовали вот такие камни, выкладывая их на…
- Ты лучше золото мне в руку выкладывай, а не свои камни, - ухмыльнулся Хорт. - Ценности, это очень хорошо.
- Культурные, простите, ценности.
- Ну так а я о чем? Мы тут тоже люди культурные. Костлявый, вон, читать умеет, Гнебек - писать, а Айвен даже в сколярии учился. Ума, правда, так и не нажил, зато морду на сколярных харчах отрастил - ого-го!
- Чистили мы как-то дом одного историка, - хмыкнул Рыжий, - столько оружия, доспехов и золотых побрякушек оттуда вынесли, что еще три дня спинами маялись, надорвавшись.
- Золото, дед! - требовательно протянул руку Хорт.
Зуб его снова заныл. Старик, с извинениями, запустил руку под халат и вытащил еще один мешочек, на этот раз отозвавшийся звоном золота.
- Да поживее ты! - атаман нетерпеливо выхватил кошель из дрожащей руки, но, не удержав, выронил.
Осыпая неуклюжего деда, палящее солнце и всех богов проклятиями, атаман наклонился за выпавшим мешочком. Нащупав его под телегой, он резко выпрямился и, со всей силы, приложился головой о выпирающий кусок доски.
- Кабброво семя! - в глазах потемнело, и атаман начал заваливаться набок.
