Стин не вполне доверял хроникам ацтеков. Их записи — это скорее метафоры вроде истории сотворения мира в Библии, да и самому Бэрру тоже не стоило абсолютно доверять. Однако даже если 1011 год не был истинной датой (а появление чакмооля в данный момент свидетельствовало, что скорее был), упоминание одного и того же года в обеих хрониках имело огромное значение. Ацтеки и индейцы лениленапе признавали эту дату священной, считая ее началом нового пятидесятидвухлетнего цикла.
Древние цивилизации Центральной Америки отсчитывали время именно такими циклами. В конце каждого из них боги слабели, и требовались огромные жертвоприношения, чтобы мир не разрушился. Если от 1011 года нашей эры отсчитать пятнадцать циклов, то получим 1791 год — время основания Американского музея, начавшегося с коллекции общества Таммани, а также время открытия белыми Мамонтовой пещеры. Общество Таммани было основано за несколько десятков лет до этого и названо в честь Таманенда, вождя племени лениленапе.[5] Первые члены общества были и первыми Следопытами, помогавшими лениленапе следить за угрозой, исходившей от Змеи.
Позднее более насущные политические цели общества Таммани неизбежно встали на пути мистического альтруизма. Со стороны Бэрра поиски чакмооля были таким же предательством идеалов Таммани, как и его попытка расколоть республику была предательством идеи отцов-основателей Америки. После Бэрра Таммани-Холл забыл свои истоки. А Стин не забыл.
Следующий цикл начнется в 1843-м — третьего апреля, если точно. В двенадцатый день рождения Джейн Прескотт. Это будет время создания новых богов и возрождения забытых традиций поклонения старым. Время, когда от Следопытов можно будет избавиться раз и навсегда. Время, когда можно переписать историю, когда для человека, знающего, как избежать ошибок своих предшественников, не будет ничего невозможного.
В дверь вежливо постучали. Стин развернулся, заслоняя собой зеркало из ртути.
— Кто там?
— Это я, Ник Бренсфорд.
Через секунду Стин вспомнил имя — один из рабов, работающих проводниками в пещере.
— Заходи, — ответил он.
Дверь открылась, Ник вошел в комнату и остановился, держась за дверную ручку.
— Сэр, к вам посетитель, — сказал он. — Цветной.
— Цветной? — Стин нахмурился. Кто из местных негров мог его знать? — Как его зовут?
— Назвался Джоном Даймондом, мол, из Нового Орлеана пришел. Покорнейше простите, сэр, да только он, видать, пьянчуга.
Стин секунд десять стоял с открытым от изумления ртом, прежде чем к нему вернулся дар речи.
