Он вяло махнул рукой в направлении обгоревших развалин. Деревянные бусинки снова застучали, когда повитуха положила узловатые пальцы ему на плечо.
— Вторник, сеньор Арчи, — тихо сказала она. Отсветы догорающего пожара углубили тени морщин на ее лице. — Ты же знаешь, какой сегодня день. Она ждала тебя, потом они пошли вниз, а люди на улице стали кричать «Пожар!». Те, кто вырвался наружу, разбежались, а она не хотела оставить девочку. Трое мужчин вытащили ее через окно, она все еще держала в руках твою дочь. Пожарные положили их рядом.
Арчи стоял, загребая снег на оголенный кусок мостовой под ногами.
— Ее нет, сеньор Прескотт. Чудесная была малышка, — сказала старуха, и он, спотыкаясь, пошел прочь. Карман, в котором лежали последние три доллара, оттягивала тяжесть ножа. Арчи убегал от толпы, от гвалта, от дыма и от невыносимого горя.
Солнце уже покинуло меня,
ускользнуло прочь, как змея.
Мое сердце подобно изумруду.
Мне нужно увидеть золото,
И тогда мое сердце обновится,
человек созреет,
И родится военачальник.
Ты мой бог,
пусть закрома будут полны кукурузы.
Нежный початок
дрожит на ветру пред тобой,
смотрит на тебя,
на твои горы,
и поклоняется тебе.
Мое сердце обновится,
человек созреет,
И родится военачальник.
Стихи, посвященные Шипе Тотеку
Тепеилуитль, 3-Череп — 8 сентября 1842 г.
Свет от масляной лампы Стивена Бишопа мерк, едва покинув пламя, поглощенный высоким потолком, разверзнувшейся у ног бездной и его собственной темной кожей. Стивен знал, что свет выглядит тусклым только потому, что над пропастью он не отражается от стен и пола, однако на посетителей это всегда производило огромное впечатление. Пожилой англичанин за спиной Стивена украдкой шагнул назад и часто задышал.
— Бездонная яма, — пробормотал себе под нос мистер Тетерсфилд. Наклонился вперед, опершись на плечо Стивена, и посмотрел вглубь. — И какой она глубины?
— Никогда не бывал на дне, — ответил Стивен. Убрал лампу и повернулся к Тетерсфилду, помня об обрыве в двух шагах от каблуков своих ботинок. — Я пробовал бросать туда камни, и, судя по всему, там пара сотен футов. Или даже больше.
Он знал, что с противоположного края пропасти не хватало одного дюйма до двухсот двенадцати футов: на прошлой неделе Стивен лично промерил глубину. Но не стоит это разглашать. В отличие от мистера Горина, предыдущего владельца Мамонтовых пещер, доктор Кроган не так снисходителен к незапланированным вылазкам своих рабов — да и к самому Стивену тоже. Горин понимал, что хотя желающие посмотреть на пещеру приезжали со всего мира, многие из них предпочитали, чтобы экскурсию проводил именно Стивен Бишоп. И предпочтение это во многом основывалось на возможности открыть еще не исследованную пещеру; за последние два-три года десятки камней, гротов и узких галерей уже получили имена посетителей. Поэтому Горин позволял Стивену изучать пещеры. Когда заканчивались экскурсии и денежки были заработаны, Стивену разрешалось поискать следующее местечко, которое сделает знаменитым какой-нибудь турист.
