— Похоже, что дымовая завеса осьминогам необходима,— сказал я.
— Еще бы. Днем мы прячемся за ней, а ночью, когда пускаемся в путешествие, она помогает нам находить друг друга, потому что эта чернильная жидкость обладает сильным запахом. Настоящая газовая дымовая завеса.
— Подумать только! Пятьдесят тысяч яиц! — удивился я.— Вот бы моей курице поучиться у осьминогов! Сколько ж вам нужно места в море?
— Если б каждый малыш вырастал! — мечтательно сказал Осьминог.— А то ведь как получается: голодные рыбы поедают многих малышей, а те, что уцелели, должны опасаться угрей, акул и китов. Только гигантские осьминоги — они бывают до восьми метров длиной,— а также наши родственники, кальмары,— эти раза в два больше нас — не боятся китов и вступают с ними в схватку.
— Значит, кальмар ваш родственник? Представляю, как при встрече с ним вы говорите: «Доброе утро, дядюшка кальмар»,— улыбнулся я.
— Не смейтесь! У нас и правда много интересных родственников. Например, танцующий осьминог. Он делает пируэты на носках, словно балерина. Есть еще зонтиковый осьминог, он все время открывает и закрывает свой зонтик из толстой коже — на всякий случай, а вдруг пойдет дождь. Потом осьминоги-аргонавты, жемчужный наутилус и каракатица — все они наши родственники. И вообразите себе, что улитки и устрицы тоже приходятся нам родными сестрами.
— Кстати, об устрицах,— сказал я.— Пора и пообедать.
Осьминог с готовностью открыл у себя внизу что-то похожее на клапан кармана, и я увидел насосное отделение реактивного двигателя, дыхательные жабры, чернильную сумку для дымовой завесы и того краба, которого он поймал раньше.
— Не хотите ли вы краба на обед, сэр? — сказал он и протянул его мне.
— Большое спасибо,— поспешил я отказаться,— сегодня я обедаю с друзьями в кафе.
Мы попрощались, и я ушел.
Хотите верьте, хотите нет, но когда я сел за столик в кафе, ко мне подошел официант и сказал:
— Не хотите ли вы краба на обед, сэр?.
Теперь я знаю, что имеют в виду люди, когда говорят: «Вы заходите слишком далеко».
Обнаружив, что сейчас это можно сказать обо мне, я резко повернул лодку и что есть силы заработал веслами — мне следовало, не теряя ни минуты, выбираться из пасти кита.
— Извините, господин Кит,— сказал я,— но вы так широко разинули рот, что я нечаянно въехал в него.
Кит близорукими глазками глянул на меня.
— Простите, я что-то вас не узнаю,— сказал он.— У нас, китов, очень плохое зрение. А чего, собственно, вы испугались?
