На столе лежали: длинная, сажени в три, нитка жемчуга, флакон духов (в бутыли на добрых полведра), всяческие кружева и множество подобных вещей.
Мне неудобно было спрашивать, как все это уместилось на ней и что было обмотано этими жемчугами.
"Котиковая мадам" в течение какого-нибудь получаса заметно похудела и побледнела.
Больших мучителей с веселыми на лице улыбками, чем шепетовские таможенные служащие, я не видывал…
Просто какие-то изверги!..
Не берут их ни слезы, ни кокетство, ни убедительные доводы о том, например, что женская шелковая комбинация — это прозодежда для молодого инженера, прокладывающего в Донбассе новую шахту.
Любимейшая у них фраза: "Не положено".
Убийственная фраза.
И все из-за этих проклятых двух букв _"не"_.
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
Ну, а как же все-таки проехать таможню?
Не скажу! Это очень большой секрет.
Я, например, проехал ее блестяще.
И даже служащих обвел вокруг пальца: незаметно провез резинового верблюда в натуральную величину.
— Как?
— Я его в подошву засунул.
Подошву у меня не отрывали — я и провез.
А теперь не знаю, что с ним, дьяволом, делать: в комнату не лезет, дети боятся, жена ругается.
— Ты бы лучше, — говорит она, — вместо верблюда котиковое манто в ботинки засунул.
Ну что ж: ошибся. Бывает!
1928
Перевод Т. Стах.
С Васькой Лбом мы давненько не виделись…
Когда-то мы с ним хоть и не были большими приятелями, но, встречаясь, всегда радовались друг другу…
Случайно как-то судьба свела нас с Васькой Лбом, интересы наши сошлись, и частенько мы с ним сидели за кружкой пива в "Баядерке" или в "Эврике"…
И в "Баядерке" и в "Эврике", да и в других таких местах Васька был своим человеком… И мне хотелось быть там своим…
У меня было на пиво, а Васька любил пиво (и водку тоже!), — сошлись мы, одним словом, с Васькой характерами…
Были мы с Васькой Лбом и в подвокзальных катакомбах (он и там был своим), ходили и по "малинам"…
Учил меня Васька интересной жизни, много пил, немало ел и в минуты особой любви ко мне хлопал по плечу и говорил нежно:
— Фраер ты ищо! И хороший ты, видать, парень, свой парень, а фраер… Ничиво — научимся! Ты тольки мине слушайся…
Мне Васька нравился… Может, потому, что он "бывший артист", а может, почему-то другому… Слушал я его охотно
— Эх, ты, — говорил мне Васька. — Вон ты, кто ты такой? А я артист! Эх, если бы ты знал, какой я артист… Бывало, как выйду на сцену, как запою:
От-и-че-во же, до-ри-гая,
В ету ночь ты не-е со мно-о-ой!
