И ты тоже можешь иметь свое собственное чудо — изумительное творение Божье.
Она вскинула глаза — и увидела, что Митч пристально наблюдает за ней. Неужели он прочитал ее заветное желание у нее на лице?..
— Мне так жалко, что я не встретилась с твоими родителями.
— Ничего подобного. — Уголком глаза Митч заметил, как она повернулась к нему. — Ты же страшно нервничала оттого, что тебе предстоит с ними встречаться.
Эмили не ответила — в этом не было надобности. Разумеется, ее выдали руки, которые не переставая разглаживали юбку на коленях, разгибали и загибали край подола.
— Мы сейчас едем туда? Забрать Джошуа?
— Ну нет, — усмехнулся он уголком губ. — Он еще и половины всех подарков не распаковал.
— А…
Митч включил сигнал поворота и свернул на дорогу, ведущую в сторону дома.
— Тебе понравилось одеяльце, которое они прислали для Шарлотты? Такое мягкое, розовое… — Эмили робко засмеялась. — Но, наверное, ты даже не обратил внимания.
— Я обратил.
А еще он обратил внимание на то, как умело ее руки держали ребенка, завернутого в это мягкое розовое одеяльце. Заметил, как замерла она, очарованная, а потом с упоением устроилась в кресле с Шарлоттой на руках. С каким восторгом прижимала девочку к груди.
И в эти минуты Митч наконец понял, что именно потребуется, чтобы Эмили решилась выйти за него замуж.
Она выйдет за него замуж ради этого.
Глубоко внутри шевельнулась тревога, но он быстро усмирил ее. Ну и что же, если Эмили заинтересована не столько в браке с ним, сколько в том, что этот брак может ей дать? Да и сам он — разве предлагает ей самого себя? В общем, ему и нечего особенно ей предложить — не так много осталось. Но он хотел жениться на ней ради их общей пользы. Джошуа нуждается в матери, Эмили — в семье, сам он — в спокойной совести.
Этот брак мог оказаться сделкой, в которой каждый из них получал желаемое.
— Ты еще не приняла решение? — спросил он, включая фары дальнего света, потому что, оставив город позади, они ехали по сельской местности.
— Я… нет. — Она часто задышала. — Пожалуйста, не нажимай на меня.
В темноте он не мог разглядеть ее глаза, но они представились ему темными, смущенными, умоляющими.
— Все в порядке, — произнес он.
— Ты не станешь торопить меня с ответом? — подозрительно спросила она.
— Сейчас нет. — Минут двадцать он вполне способен подождать. А потом они приедут домой, и там уже ничто не помешает ему нажимать на нее столько, сколько потребуется, чтобы получить положительный ответ.
