— Где коза? — спрашиваем.
— Какая коза?
— Дикая коза, которую ты в лесу только что убил.
— Да я и в лесу не был.
Жена его над колыбелью стоит, наклонилась, ребенка кормит.
— Люди добрые, — отозвалась жена, — он ведь из хаты никуда не выходил.
Мы искать. И в печи, и на печи, и под полом, и в буфете, и в помойнице, и в кадке, и в сенях, и в кладовке — нет!
Мы в амбаре, и в хлеву, и в свинарнике, и под свинарником — нет!
Подбежали Галушка со звонарем Квазимодским — и все вчетвером по всем закуткам и закоулкам.
Облазили всюду, где можно и где нельзя, — нет!
Вошли мы в хату, отдохнули и снова к хозяину:
— Где?
— Да чего вы, — говорит, — ко мне пристали? В лесу я не был, никакой козы я не убивал! Тогда я уже к нему с подходом:
— Слушай, — говорю, — человече! Своими же глазами мы видели, что козу ты убил, что с козой ты домой бежал и с козой в хату вскочил! Где она, скажи!
— Да это вы ошиблись! Это, может, сосед, а не я! Я дома сидел!
— Нет, — говорю, — не сосед, а ты!
И, знаете вы, меня уже и злость берет, да и любопытство разбирает, где можно так козу запрятать? Мы ведь все облазили и не нашли.
Тогда я ему говорю:
— Слушай, дядька! Даю тебе слово, что никому ничего не скажем, ничего тебе не будет, коза останется тебе, — скажи, где ты ее так упрятал, что мы и найти не можем? Где?
Он долго думал да и говорит:
— А ничего не будет?
— Да ничего! Слово даю! Тогда он к жене:
— Покажи!
Жена его отступила от колыбельки:
— Вон она! Я ее грудью кормлю!
Подходим: верно, лежит в коляске небольшая дикая коза, над которой в скорбной позе все время стояла жена браконьера.
Вот какие браконьеры!" — закончил рассказ Юрий Васильевич Шумский.
Хитрющая бестия — браконьер. И вредная бестия — браконьер.
Однако и с ним бороться можно.
Возвращаясь однажды с охоты, зашел я по дороге к старому моему знакомому Максиму Тудыпрыгни передохнуть и молочком подкрепиться.
Давно уже, чуть ли не пять лет, я Максима не видел.
Зашел. В хате одна Максимова жена.
— Здравствуйте, — поздоровался я.
— Здравствуйте! Давненько вас не слыхать!
— Все некогда, — говорю, — а Максим, — спрашиваю, — где?
— В загоне для скота возится. Сейчас войдет!
— Нельзя ли, — спрашиваю, — у вас молочка?
— Э! Молочка?! Не выдоили бычка! — отвечает Максимиха.
Удивился я крепко: такая всегда приветливая женщина, и вдруг нате вам! А она ко мне:
— Нет, — говорит, — молочка! Коза корову съела!
— Как?
— А так! — говорит.
Как вдруг и Максим в хату.
Поздоровались.
— Давненько, — говорю, — вас не видел, Максим! Меня работа не пускала, вы же в городе бываете, почему не заходили? Раньше частенько наведывались!
