— То мыши, дед!
А я говорю:
— Чтобы мне этих мышей больше не было! А то головы раз… И поотрываю. Для ранятых собрано, ранятым и должно быть.
У меня не попасешься!..
Нагрузил воз и в Кременчуг, в лазурет… Привезу.
— Здоровы были!
— Здравствуйте, дедушка!
— Воспитания вам привез!
Встаю и иду в палату… А дохтур за мной. Подхожу к больному; лап за тухляк:
— Перемените, потому негодящий!
Подхожу к другому: лап.
— Переменить!
А я новые тухляки привез…
Вношу хлеб, вношу яйца.
— Ешьте, товарищи ранятые!
А дохтур:
— Так нельзя, дедушка. Им по назначению есть полагается.
— Как, — говорю, — нельзя? Пусть едят и поправляются. Ешьте! Чтобы все при мне поели!
— Нет, — говорит дохтур, — так нельзя… Мы выдадим им сколько нужно.
— Ну, — говорю, — выдавайте. Только чтобы все до щепки им было выдано!
— Да не беспокойтесь.
Хороший дохтур был…
— А чего, — говорю, — дух у вас в лазурете тяжеловатый? Прибирать нужно!
Сразу же помыли, карбол-кислотой побрызгали…
— Вот это, — говорю, — так. Так и должно быть!
Ходят они за мной, слушаются.
"Шехпалка" я — ничего не попишешь.
* * *
Правду люблю. Разорву, если не по правде… Вот в Полтаву ходил, на суд, ходил за правду.
— Как же так?
— А так… Лесники обыск в селе делали… Все село трясли. Дерево, что ли, искали… Приходят ко мне:
— Здравствуйте, дед!
— Здравствуйте!
— Можно ли у вас обыск сделать?
— Почему же, можно, — говорю, — а из Манжелии, из района, у вас мандат на обыск есть?
— Нет.
— Так идите, — говорю, — откуда пришли!
Один ко мне… Замахивается.
А я его метлой.
Подали в Манжелию, в суд… Не берет ихняя.
Тогда они в Полтаву…
Приходит повестка… На суд в Полтаву. Я за палку, за торбу — и в Полтаву… Приходю… Сидю в суде. Когда вот?
— Матвей Деревянка!
— Тут, — говорю, — здесь я.
— Пожалуйте за решетку…
А там сбоку помост такой и решетка.
"Ну, — думаю, — заграбастали!.."
— У меня, — говорю, — и хлеба нет, а вы за решетку…
— Ничего, — говорят, — пожалуйте…
Стал я, на решетку оперся. Ничего. Стоит хорошо…
Сидят они: вот так — трое, так — один, а этак — один… Напротив них — я…
— Ну, — спрашивают, — отец, расскажите, как дело было.
— Да как было дело. Вот так и вот так дело было… Пришли, а я их послал.
— Как же вы их, отец, послали?
— А разве, — спрашиваю, — здесь можно сказать так, как я им сказал! Ничего мне за это не будет?
— Говорите чистую правду, как было.
— Идите вы, говорю, к… Так я их послал!
Они так и попадали.
— Ничего, — говорят, — отец. Посылать умеешь!
— Кто знает, — говорю, — умеет ли еще кто-нибудь так, как я умею.
