Бой с наступающими немцами застава вела в окружении. Подробности того страшного дня он помнил плохо — все вокруг горело, ухали взрывы, без конца трещали выстрелы, стонали раненые. Убило пулеметчика, и он лег за максим: стрелял, пока не кончились патроны, потом взял винтовку. Когда патронов ни у кого уже не осталось, политрук вывел из полыхавшей конюшни тревожно ржавшего единственного уцелевшего коня, вскочил в седло и взмахнул шашкой — он раньше был кавалеристом — и повел их в последнюю атаку. Горстку измученных, раненых пограничников.
Немцы не стреляли. Видимо, они онемели от такого зрелища — пошатываясь, на них шли пять-семь человек с винтовками наперевес, направив в сторону врага примкнутые штыки, а впереди, на коне — командир с обнаженным клинком в руке.
Их хотели взять живыми. Политрук чертом вертелся в седле, зарубил двоих, но его скосили вместе с конем автоматной очередью. Семен взял на штык рослого немца, но не рассчитал удара, и штык застрял в теле врага. Он нагнулся, чтобы поднять оружие убитого, но получил сильный удар по голове и потерял сознание.
Очнулся ночью. Кругом лежали убитые — свои и чужие. Где-то неподалеку раздавались голоса — бродили немецкие похоронщики, собирали оружие.
Прислушиваясь к звукам чужой речи, лейтенант Слобода определил, куда ему надо ползти, чтобы не попасть в руки врага. По дороге к зарослям кустов он прихватил карабин убитого немецкого солдата и забрался в бурьян. Маленько отдышавшись, попробовал встать. Голова жутко болела, до нее нельзя было дотронуться даже кончиками пальцев — тут же словно взрывался в ней снаряд, грозя разнести череп на куски. Опираясь на трофейный карабин, как на костыль, он медленно побрел к знакомому хутору, надеясь найти там помощь у добрых людей.
Ближе к утру добрался до жилья, постучал в окно, Хозяева перевязали ему голову, дали хлеба и показали старую, заброшенную лесную дорогу, ведущую на восток. Уже выйдя на нее, он обнаружил, что многоопытный хуторянин, пока его жена бинтовала раненому голову куском чистого полотна, успел спороть с гимнастерки пограничника петлички с кубарями.
Так и блукал он от одной глухой деревеньки к другой почти неделю, пока не наткнулся на небольшую группу окруженцев. Дальше пошли вместе. При переходе через шоссе напоролись на немцев и в скоротечном ночном бою потеряли почти половину группы, но шоссе так и не перешли.
Старшим по званию среди них был майор-танкист, родом из Куйбышева
