Жаров глубоко вздохнул, Куравлев истолковал этот вздох по-своему.
— Тяжело, конечно. По вечерам особенно. Входишь в комнату, а там — цветы… Оттого и пью.
Он приподнял свою кружку и с грустью осмотрел ее.
На самом деле Жарову стало стыдно: эмоция, притаившаяся за его вздохом, была совершенно другой — с отвращением к себе он подумал, что этого человека послал ему удачный случай и теперь нельзя его упустить. Ведь перед ним сидел великолепный материал для газеты, и ему приходится быть немного мерзавцем, скрывая свою радость по поводу грядущей работы…
— Сочувствую, брат, — сказал Жаров. — Может, тебе помочь чем-то? Ты только скажи…
Жаров знал такие ситуации. Как ни цинично это звучит, но пьет-то он оттого, что природный пьяница и подсознательно использует повод, как бы трагичен и тяжел он ни был.; Жаров был готов сделать что-то для этого несчастного — дать ему денег, что ли? Но денег Куравлев не просил. Ему был нужен слушатель. В следующие полчаса Жаров узнал такое, отчего человек, сидевший напротив, заинтересовал его по полной программе…
Евгений Куравлев был инженером на конфетной фабрике, его жена Нина временно не работала. Как-то раз, вернувшись домой после, откровенно говоря, хорошей пьянки, он обнаружил свою жену мертвой. Преступник убил ее ударом ножа в сердце, усадил на супружескую кровать, а в ладонь вставил скрученную в трубку брошюру. Это была маленькая карманная книжка "Сердце грешницы". Другая рука жертвы сжимала рукоятку столового ножа, который оставался в теле. Это положение также (как было доказано следствием) придал телу убийца. Похоже, он хотел создать показную, карикатурную иллюзию, будто бы женщина, прочитав разоблачительную брошюру, не вынесла позора грешницы и тут же покончила с собой.
Эту часть истории Жаров знал от следователя Пилипенко, который был самым плодовитым внештатником "Курьера" и кроме того пытался взять на себя роль цензора. В частности, Жарову пришлось поклясться, что все газетные материалы, касающиеся незакрытого дела маньяка-карателя, будут проходить через него.
Ситуация с маньяком была отвратительной еще и потому, что сейчас шел самый разгар весны, все вокруг цвело и распускалось, а это значило, что скоро откроется сезон. Не пойманный до начала сезона маньяк стал бы катастрофой для города. Вот почему газетные сообщения на эту тему должны быть особенно корректны.
Дальнейший рассказ Куравлева был смутен, странен и не входил в его официальные показания. Оказывается, утром того дня, когда произошло убийство, Нина рассказала ему сон. Накануне в их почтовый ящик как раз бросили эту брошюру, "Сердце грешницы". Какая-то американская религиозная организация наводнила этими книжицами всю Ялту, ее адепты ходили по Набережной ряжеными и пропагандировали супружескую верность, моногамию и вообще жизнь без греха.
