Так и шли мы, размышляя каждый о своем. Улица, действительно, была прямая, лишь в одном месте преградила нам дорогу куча битого кирпича. Здесь шло строительство нескольких многоэтажных домов, а затем опять ровная лента тротуара.
— Ребята, там что-то неладное, — вдруг сказал Вадим, показывая на толпу возле автобуса.
Мы ускорили шаг и, подойдя поближе, увидели пьяного мужчину, преградившего путь автобусу.
Степка подошел и аккуратно взял мужика за одну руку, а я — за другую.
— Чего ты, дяденька, так наклюкался? И не стыдно тебе? — спросил его Толик.
— Хи, хи, — усмехнулся пьяный.
— Надо отправить его в вытрезвитель, — предложил я.
— Правильно, — согласился Степан, — только до вытрезвителя далеко, давайте лучше отведем в отделение.
Остановив попутную грузовую машину, я и Вадим погрузили пьяного и поехали в отделение, а Степан с Толиком остались патрулировать.
В отделении около стойки дежурного стояла всхлипывающая женщина, ее успокаивала пухленькая девочка лет двенадцати-тринадцати.
— Не плачь, мама, может быть, он к Кольке в старый город уехал, — говорила она.
— Да нет же, я туда уже звонила. Он у них три дня не был, — и она опять заплакала.
— Мамаша, подойдите к детскому инспектору, — подойдя к женщине, проговорил дежурный. Лицо его в этот момент было строгим; от добродушия, которое я видел несколько часов тому назад, не осталось и следа.
Дождавшись машину из вытрезвителя, сдав документы и пьяного, мы отправились к ребятам.
Степан с Толиком, пока мы были в отделении, уже дважды подходили к назначенному месту.
На участке было все спокойно, если не считать, что в одном доме пришлось вызывать скорую помощь для роженицы.
Патрулировать молча было скучновато, и мы перешли к излюбленной нашей теме о Степкином карманнике. Как только об этом напомнил Толик, Степан сразу же взорвался:
— Дался вам этот карманник...
А Толик, как бы не замечая Степкиной раздражительности, продолжал нараспев:
— Вечерами карманник выпивал за здоровье Степана.
— Еще бы, — подтрунивал я, — ведь Степка помог ему схватить куш в пять рублей.
Теперь над этой историей уже можно было шутить. Того самого мужичишку, которого два месяца тому назад Степан «спас», несколько дней тому назад задержали в автобусе курсанты-старшекурсники и передали в уголовный розыск.
— Хватит, хватит, ребята, — до слез смеясь, произнес Толик. — Карманник стал уже подсудимым, да и Степка за это время... — Вдруг голос Толика оборвался. Мы отчетливо услышали топот и тревожный крик:
