– Похоже.
Педро отвёл руку с невидимым бокалом в сторону, слегка приподнялся и взглянул на Алекса:
– Вы так считаете? Рад. Старался.
И снова устроился поудобнее и приблизил руку:
– Вполне возможно, что нам пришла пора немного обдумать состояние дел. Оценить, так сказать, первые успехи и первые огрехи. Однако это не значит, что обдумывание должно перерасти с самоистязание.
– Хм, – глубокомысленно сказал Алекс, и они вновь задумались каждый о своём.
А дождь всё шел, и в мутной его пелене мутные туманные тени ползали по отдалённым сопкам, а время между тем, приближалось к дневному облёту – к половине дня Островного.
С тех пор, как дилетантская наружка Полицмейстера не принесла никаких результатов кроме мелкого конфуза, неприкрытый надзор за Карчмой и её обитателями осуществлялся с вертолётов Среднеземного Факторианского Управления Полиции. Ровно в двенадцать дня вертолёт с полицейскими на борту выныривал из-под обрыва, на котором располагалась база Особого аналитического отдела ЧД, делал горку с зависанием и улетал назад в Факторию. Аналогичное деяние совершалось и вечером в шесть часов. Цель подобных демонстраций была неясна. То ли полиция пыталась подобным образом выведать, чем же тут занимается Карчмарь и его беспокойные постояльцы. То ли под давлением общественности, напуганной одиозностью его фигуры, пыталась осуществить дистанционное воздействие правового порядка. А может просто, полицейские добросовестно отрабатывали бзики своего недалёкого начальства. Ясно было только одно – влиять и воздействовать иным путём полицейские не решались. И дело было здесь не только в явном покровительстве над бригадой Алекса военных и Службы Безопасности. Дело во многом было в самом Карчмаре. Алекс усмехнулся, вспоминая недавний случай...
...осень заканчивала своё пребывание на Острове и готовилась передать полномочия зиме – повсеместно сворачивала некогда яркие лиственные декорации с деревьев и кустарников, загоняла в запасники и хранилища реквизитов плотно-белые, летнего отлива, кружевные облака, поспешно прогоняла на юг припозднившиеся птичьи стаи. Нагоняла мути, во всё чаще штормящее остывающее море, и меняла окрас небес с пронзительно синего на белёсо-серо-голубой. На Острове постепенно наступал мёртвый сезон зимних бурь и штормов. С обледеневшими, скользкими скалами. С чёрными, продрогшими в холодные мрачные ночи, корявыми деревцами. Со шквальными ударами ветров. С противно налипающей на дроновские ходульки раскисшей островной глиной вперемежку с мокрым снегом.
