Пия. Симон женат?.. Я вам не верю… Он никогда не говорил мне этого.
Сир Лоран. Не говорил?.. Он вам писал?..
Пия. К чему писать? Ведь у него есть губы. Или вы думаете, они служат ему для того только, чтоб целовать меня?
Сир Лоран. А! Так вы видались с ним!
Служанки. Боже, помоги нам! Будьте осторожны, госпожа, даже если это святой отец.
Сир Лоран. Они встречались… Вот объяснение… Это правда… Она не умеет читать. А я велел следить за всеми дорогами!
Пия. Я не хочу быть осторожной… Довольно с меня этого человека с его смирением. Довольно его лжи. Не нужно мне его прощения. Симон никогда не говорил, что женат, но я бы знала, даже если бы он и не сказал. А! Вы за тем пришли сюда, чтоб разлучить нас… Но я обо всем скажу ему, мы посмеемся вместе.
Сир Лоран. Но как же… Это невозможно… я знал его вдову.
Пия. Я жива, не так ли? Я впрямь жива. Была бы я жива, когда б он умер?
Сир Лоран. Но он умер… Умер от лихорадки.
Пия. Нет, он не умер… И не во Франции живет. Франция так далеко, на другом конце света. А он каждый месяц приходит сюда… Приходит каждую неделю. Как бы прожила я здесь двенадцать лет, если бы он не приходил сюда каждую неделю?
Летом я жду его в саду, под деревьями, и ночь прячет нас под черным плащом. Зимой жду у огня, и блики пламени набрасывают на нас плащ алый.
Первая служанка. Не слушайте ее, монсеньер. Это все солнце. Она бредит от жары.
Пия. Это не солнце… Сегодня солнца нет, ведь нет Симона.
Вторая служанка. Не слушайте ее, монсеньер. Это лихорадка. Она дрожит от лихорадки.
Пия. Не лихорадка. Я просто жду его.
Сир Лоран. Это лихорадка, Пия, лихорадка… Я забыл о ядовитых испарениях мертвых вод. Я так виноват… Прости меня, Господи, за то, что я запер ее в этом доме, полном кошмаров, в этой пустыне, где даже земля кажется проклятой… Это бред, Пия, бред… И нет у вас ничего больше в душе, кроме блуждающих болотных огней.
Брат Кандид. Вы правы, монсеньер. Это только горячка.
Пия. Нет, не горячка… Я горю лишь в его объятиях.
Сир Лоран. Но это призрак… Он может быть только призраком, Пия… И Бог позволяет призракам преследовать женщин, брат Кандид?
Пия. Не призрак, нет… Есть у них губы, у ваших призраков, чтоб целовать меня? Есть у них руки, чтоб меня ласкать?
Призрак не желал бы тех блюд, что я готовила для него. Не ел бы хлеба, не пил бы красного вина. И они не смеются, эти призраки. А когда они спят, не слышно стука их сердец.
Брат Кандид. Пусть она говорит, монсеньер. Это были только призраки.
