— Конечно, нет. Однако, что он думает?
— О, его мысли достаточно ясны. Он высказал их очень понятно. Ему хочется услышать, что это детективное дело прекратилось, и что миссис Велдон удержалась от щедрого растрачивания времени и денег на преследование несуществующих большевиков.
— Вполне могу его понять. Он надеется унаследовать деньги.
— Безусловно. Но если бы я пошел и рассказал миссис Велдон те вещи, которые он говорил мне, то она, вероятно, лишила бы его наследства. И в таком случае, как бы он потом выказывал ей сочувствие?
— Я знаю, он — глупый человек.
— Он, очевидно, считает очень важным прекратить все эти допросы. Но из-за того, как он это делает, существует риск не только поссориться мне с ним, но также потратить неопределенное время на то, чтобы околачиваться возле своей матери, дабы не допустить допросов по ее собственному почину.
— Ну, надеюсь, ничего подобного он не сделает.
— Ничего подобного не сделает? Моя дорогая девочка, он — фермер…
— Ну и что из этого?
— А сейчас июнь.
— Ну и что?
— Почему он не заботится о сенокосе?
— Я не подумала об этом.
— Вы не подумали о том, что самые неподходящие недели в году для растрачивания времени впустую для любого приличного фермера — это недели сенокоса и уборки урожая. Я могу понять, если он уехал на день, но он явно готовится засесть надолго. Дело Алексиса становится для него настолько важным, что он готов бросить все, приехать в место, которое вызывает у него отвращение и неопределенное время болтаться в отеле с матерью, с которой у него никогда не было ничего общего. Я считаю это странным.
— Да, это довольно странно.
— Он когда-нибудь был здесь раньше?
— Нет. Я спросила его об этом, когда мы познакомились. О такого рода вещах людей спрашивают. Он ответил, что нет. Наверное, он держался подальше отсюда, когда продолжались эти штучки с Алексисом — он ненавидел все это.
— И он собирался довольствоваться тем, что заявит протест против заключения брака?
— Да, хотя это не казалось ему самым эффективным путем.
— Да? Но оглашение в церкви имен вступающих в брак — в некоторой степени действительно непривлекательно, так?
— Да. Однако вы устраняете Генри с роли убийцы?
— Хотелось бы. Но почему-то чувствую, что не могу.
— Не можете?
— Да. Потому я и хочу выяснить, не думаете ли вы, что Генри хитрил. Вы не думаете, и я согласен с вами. Я не считаю, что У Генри хватит мозгов для того, чтобы убить Поля Алексиса.
