— Ясно… – на другом конце провода воцарилась долгое молчание, а когда Влад заговорил вновь, его голос звучал уверенно и спокойно. – Ты не заметила ничего подозрительного, странного?
— Самым странным оказался сосед из квартиры напротив. Он хотел тебе что–то передать, но я сделала вид, будто не знаю, где ты находишься.
— Яна!
— А что мне оставалось делать, Влад?! Он хотел, чтобы я зашла к нему в квартиру, но вдруг это была ловушка? Слишком большой риск…
— Борис Анатольевич — самый безобидный человек на свете, впрочем, ты не могла об этом знать. Если взрослый может быть кем–то вроде школьного товарища, то это как раз тот случай. Как только мы переехали на эту квартиру, сразу после смерти мамы, Борис Анатольевич все время был рядом со мной и братом. Играл вместе с нами, рассказывал увлекательные истории. Возможно, он был слишком назойливым. Иногда это раздражало, но чаще я жалел его. Нас постигло одно и тоже горе. Много лет назад его жена и дочь, тоже погибли в автокатастрофе. Наверное, общение со мной и с Ромкой помогало ему вынести эту боль. Борис Анатольевич мало говорил о себе. Раньше он работал в одном закрытом институте, но после той трагедии отошел от дел. Жил, как обычный пенсионер, любил порыбачить. Он обсуждал со мной все на свете, но только не свою прежнюю работу.
— Как ты думаешь, что он хотел передать тебе?
— Даже не знаю. Думаю, он здорово соскучился, хотел написать мне письмо или что–то вроде того. Скорее всего, ничего серьезного. Но для него это важно. Сегодня уже поздно, а завтра я позвоню ему, узнаю, в чем дело.
— Яна! Ты любишь остывшие макароны? – негромко поинтересовалась вошедшая в комнату мама.
— Ладно, Влад, мне пора ужинать. А прыгнул ты здорово, мне твой прыжок по ночам будет сниться. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи.
Я положила трубку. Насчет спокойного ночного отдыха у меня имелись большие сомнения. Вчерашнее внетелесное путешествие внушало страх. Что если сегодня все повториться снова, и злая воля вновь швырнет мою душу в вампирский притон? Лучше было провести эту ночь без сна. А следующую? А все остальные?
О будущем думать не хотелось. Вскоре после ужина я с решительным видом уселась за стол, включила лампу, решив, что алгебра поможет мне скоротать тревожные ночные часы. Вначале цифры в тетради выстраивались ровными шеренгами, но потом начали двоиться, расплываться и даже раскачиваться. Глаза слипались, веки будто налились свинцом…
— Акулиничева, не спать! – скомандовала я себе и отчаянно, во весь рот зевнула. – Не спать, кому говорят!
