****************
16 июня 1918 года.
Кажется, никогда еще не спала так сладко! Окна всю ночь были открыты, а воздух здесь пропитан запахом леса, травы, мяты. Утро тоже началось прекрасно. Мы с Ниной взяли корзинку и отправились за травой для кроликов. Потом поднялись на чердак. Крольчата куда–то спрятались и не шли на наш зов. Тогда я предложила оставить траву у входа – признаюсь, мне не очень нравился этот мрачный, заставленный старыми вещами чердак. Однако Нина считала, что малышей надо обязательно разыскать. К тому же она хотела обследовать казавшееся ей таинственным помещение. Хотя моя сестра на год моложе, надо признать, что она смелее и увереннее меня.
— А вдруг здесь живет домовой? – попыталась я ее остановить. – И вообще – мало ли что?
Нина решительно шагнула вперед:
— Домовых не существует. И здесь никого не может быть, потому что никто из посторонних не осмелится проникнуть на территорию психиатрической лечебницы!
— А вдруг какой–нибудь больной сбежал и прячется на чердаке?
— Если бы кто–нибудь сбежал, то это сразу же стало бы известно, но пока таких сообщений не поступало. Так что бояться нечего, пойдем! Впрочем, можешь подождать меня здесь. Если трусишь…
У Нины на все имелся ответ, а потому спорить с ней было непросто. Она протянула мне руку, предлагая следовать за собой. Свет пробивался лишь через слуховые оконца, а мы не захватили с собой керосиновую лампу, и потому нам предстояло блуждать по чердаку в полутьме. Мое сердце забилось часто–часто, но я привыкла опекать младшую сестренку и потому все же пошла следом за ней. Не успели мы сделать несколько шагов, как послышался какой–то подозрительный шорох. Я остановилась, как вкопанная:
— Ты слышала?
— Это, наверное, крольчата, — спокойно ответила Нина и пошла дальше.
Под скатами крыши проходили обернутые войлоком трубы отопления. Мы шли вдоль них, опасаясь заблудиться – ведь помещение чердака больше напоминало лабиринт, построенный из больничной мебели: коек, стульев, тумбочек. Они загораживала обзор, и мне казалось, что за каждой такой преградой кто–то прячется. Мне было страшно, но я не могла остановить Нину, заставить ее вернуться. Испугавший меня шорох повторился – теперь он звучал громче и отчетливее. Крольчата просто не могли так шуметь. Значит, на чердаке кроме нас находился кто–то еще, что бы ни думала по этому поводу Нина. Я уже намеревалась схватить строптивую сестренку за руку и попробовать силой вытянуть ее из этого зловещего места, но не успела – она проворно скрылась за штабелем старых тумбочек, а вскоре послышался ее голос:
