— Эта карта, господин директор…
Честно говоря, инспектор ничего о ней не думал; с суровым видом он созерцал карту и чувствовал, что инспектирует сразу Европу и Америку. А Ривьер между тем продолжал свои раздумья: «Лицо этой сети прекрасно, но грозно. Красота, стоившая нам многих людей, — молодых людей. На этом лице гордое достоинство отлично сработанной вещи, но сколько еще проблем ставит оно перед нами!..» Однако важнее всего для Ривьера всегда была цель.
Робино по-прежнему стоял рядом, уставившись на карту; он понемногу приходил в себя. От директора он не ждал сочувствия.
Однажды он попытался было разжалобить Ривьера, рассказав о своем нелепом, портившем ему жизнь недуге, но тот ответил насмешкой:
— Экзема мешает вам спать — значит, она побуждает к действию.
В этой шутке Ривьера была большая доля правды. Он утверждал:
— Если бессонница рождает у музыканта прекрасные произведения — это прекрасная бессонница!
Как-то он сказал, указывая на Леру:
— Подумайте, как прекрасно уродство: оно гонит прочь любовь…
Может быть, всем тем высоким, что жило в Леру, он был обязан обидчице судьбе, которая свела его жизнь к одной лишь работе…
— Вы очень близки с Пельреном?
— Гм…
— Я не упрекаю вас.
Ривьер повернулся и, нагнув голову, стал ходить по комнате мелкими шагами, увлекая за собой Робино. На устах директора заиграла печальная улыбка, значения которой Робино не понял.
— Только… Только помните, что вы — начальник.
— Да, — сказал Робино.
А Ривьер подумал, что вот так каждую ночь завязывается в небе узелок новой драмы. Ослабнет воля людей — жди поражения; а предстоит, быть может, тяжелая борьба.
— Вы не должны выходить из роли начальника, — Ривьер будто взвешивал каждое слово. — Возможно, ближайшей ночью вы отправите этого летчика в опасный рейс; он должен вам повиноваться.
— Да…
— В ваших руках, можно сказать, жизнь людей, и эти люди — лучше, ценнее вас… — Он запнулся. — Да, это важно.
Ривьер по-прежнему ходил мелкими шагами; несколько секунд он помолчал.
— Если они повинуются вам из дружбы — значит, вы их обманываете. Ведь вы, вы лично, не имеете права требовать от людей никаких жертв.
— Да, конечно…
— Если же они надеются, что ваша дружба может избавить их от трудной работы, тогда вы опять-таки их обманываете: они обязаны повиноваться в любом случае. Сядьте-ка.
Ривьер мягко подтолкнул Робино к своему столу.
— Я хочу напомнить вам о ваших обязанностях, Робино. Если вы устали, не у этих людей вам искать поддержки. Вы — начальник. Ваша слабость — смешна. Пишите.
