- Антисемитские вещи говорите, профессор, - произнес Василий голосом доктора Борменталя, наливая Белокурову водку.
- Никакого антисемитизма! - подыграл Василию Белокуров, изображая интонацию Преображенского. - Кстати, вот еще слово, которое я совершенно не выношу. Абсолютно неизвестно, что под ним скрывается. Никакого антисемитизма в моих словах нет. Есть здравый смысл и жизненная опытность. Думаете, я не люблю евреев или американцев? Я всех люблю, как люблю все цвета радуги, ибо их создал Бог. Но когда меня настойчиво начинают подозревать в том, что я, к примеру, ненавижу фиолетовый или сизый цвет, я начинаю тайно нервничать и поначалу доказывать свою любовь к сизому и фиолетовому. Потом, само собой, эти цвета и впрямь начинают меня раздражать, особенно если меня то тут, то там дергают: "А почему у вас галстук не сизый? Вы что, антисизит? А почему у вас носовой платок не фиолетовый? Вы что, фиолетофоб?.." Кстати, а почему вы, Василий, себе не наливаете водки, а только мне и Элладе? Вы что, водконенавистник?
- Нет, - засмеялся Василий застенчиво, - я, грешным делом, люблю ее, но даже ради такого гостя не могу нарушить... Готовлюсь к исповеди и причастию.
Тут Белокурову сделалось стыдно. Ведь он-то здесь выступал в роли властителя дум, причем дум русских и православных.
- М-да, - засопел он. - А я вот в этом году опостоволосился. Только в первую неделю постился, а потом вдруг не смог. Одолело меня всемирное паскудство.
- А я тоже с вами опостоволо... шусь или сюсь? - заявила Элла.
- Сюсь! - засмеялся Василий.
Что-то он много смеется. Волнуется, смущен. Славный малый. Хоть и ровесник, а явно в большей степени ребенок, нежели Белокуров. Чокнулся с женой и гостем рюмкой боржома, закусил грибком. Как можно грибком соленым боржом закусывать?! Белокуров в последний раз устыдился своего безбожества и подцепил на вилку кусок сала, а потом и копченой колбасы.
- Я гляжу, у вас там Ермолов, - указал он той же самой вилкой на карточку. - Не приведи Бог, какой-нибудь чеченец к вам в гости заглянет. Да! Вы представляете, какая тут история! На днях является ко мне один майор и рассказывает нечто совсем неправдоподобное.
- Больше всего на свете люблю неправдоподобное, - заерзала на своем стуле Элла. Кроме кресла и двух стульев, больше здесь сидеть было не на чем. Они что, всегда только одного гостя приглашают к себе или у соседей одалживают сиденья?
- Да, представьте себе. У этого майора служил солдат по фамилии Ермолов. И вот, как на грех, попадает он в плен к чеченам. Ну, думает, Белокуров издал языком щелчок пинг-понгового шарика, - крышка!
