Общество сознания Ч | страница 4
- Ах, как мне с вами хорошо! - промолвила Элла и положила голову ему на плечо. - Мой муж не поверит, когда я расскажу ему. Он обожает вас, каждую "Бестию" до дыр зачитывает. Он у меня историк, работает в Коломенском.
"Слава тебе Господи! Муж есть! Спасение!"
- Спасибо вам, Элла, - рассмеялся Белокуров.
- За что? - удивилась она.
- За то, что вы есть на белом свете.
- На "бэ эс"?
- На "бэ эс". На моем белокуровском свете.
- И друзья мне ваши очень понравились, особенно профессор. Передайте ему это, когда возвратитесь. Товарищ генерал, вы сможете доставить товарища полковника с Тимирязевской?
- Куда это? - нахмурился водитель.
- Туда, где вы нас отловили.
- Запросто. Столько же - и вперед. То есть назад. Только я не генерал, а адмирал.
Ладонь Эллы по-прежнему лежала в ладони у Белокурова, но теперь это как бы ничего и не значило. На сердце у главного и единственного редактора газеты "Бестия" было легко, хотя и немного грустно, что все вот так просто закончилось, не получилось дамы с собачкой.
- У Бобова недавно вышел рассказ, - вспомнил Белокуров, - и знаете, как называется?
- Как?
- "Баба с собачкой". Правда, смешно?
- Да, я читала рассказы Бобова. Они у него все с такими названиями, под КВН. Мне он не нравится.
- Он прекрасный человек.
- Я говорю о нем как о писателе. Хотя вот вы - и газета у вас превосходная, и сами вы великолепный человек.
- Вы же меня совсем не знаете. Может, я кого-нибудь зарезал и в колодец бросил.
- Значит, тому так и надо.
- А жена моя недавно фамилию поменяла, девичью себе вернула.
- Вы женаты, Белокуров? Хотя что я спрашиваю! Конечно, разве у такого человека может не быть жены? То есть как - на девичью?
- Так, стала опять Чернышева.
- И вы этому не воспротивились?
- Нет.
- Но почему?!
- Она у меня переводчица. Блистательная женщина. А одна там ей позавидовала и назвала Белокурвой. Собственно, это как-то сразу напрашивается: Белокурова - Белокурва. Смешно, правда?
- Если честно, то да, смешно, - не удержалась от смеха Элла. - Хотя я бы все равно не стала возвращаться к девичьей фамилии. Взялась быть Белокурвой, так и будь ею до конца, терпи. Ой, простите!..
Она смеялась, и Белокурову теперь тоже было смешно, хотя до сего дня он тайно переживал реставрацию Тамариной девичьей фамилии.
- Да к тому же, - смеялся он, - была Чернышевой, стала Белокуровой, потом опять Чернышевой. И смех и грех!
- А по-моему, это вы все выдумали.
Она вдруг поцеловала его в щеку.