Тетка Леночкина, Марфа Алексеевна, родная сестра Леночкина отца, толстая, жирная, рыхлая женщина, лет под пятьдесят, вся раскрасневшаяся и истомленная, в грязном капоте, слегка вскрикнула при виде гостя, обрадовалась и почему-то стала извиняться. Леночка молча поздоровалась с Николаем и продолжала снимать ложкой пену с шипящей жидкости, в которой подпрыгивали крупные вишни. Пока Марфа Алексеевна извинялась и звала Николая в гостиную, он взглянул на Леночку и… и сегодня она ему показалась совсем не такой или по крайней мере не совсем такой, какой была тогда при лунном освещении. Сегодня она была какой-то будничной. Одета она была слишком уж по-домашнему, без корсета, руки были запачканы, на пальцах ее, заметил он, виднелись черненькие точки — следы иголки — и ногти ее не отличались чистотой. Лицо ее пылало от жара, и крупные капли пота струились по лицу. По-видимому, она так была занята своим делом, что и не обращала внимания на Николая. Это его кольнуло.
— Пойдемте-ка, Николай Иванович, в гостиную. Эка жарища-то какая здесь! Пойдемте… Ишь какой вы молодец стали!
Марфа Алексеевна, грузно переваливаясь и вздыхая, поплелась в дом, и Николай за ней.
— А ты, Леночка? Брось варенье и ступай к нам, а не то Аксинью позови.
— Сейчас, тетя.
В гостиной, увешанной довольно плохими литографиями, с обстановкой средней руки, Марфа Алексеевна тяжело опустилась на диван и, указывая на кресло гостю, проговорила:
— А мы по-прежнему. Братец все в разъездах. Нынче пошли строгости. Дел… дел-то сколько. Во все глаза гляди. Все нынче бунтовать стали! — добродушно прибавила старуха. — О-ох, жарко… Все… Ты думаешь, он смирный человек, а глядишь — бунтовщик. Посудите, в эдакую-то жару да братцу по уезду рыскать! И к чему бунтовать? Только братцу лишние хлопоты!..
Она принялась, по обыкновению, жаловаться на обстоятельства, на дороговизну и все вздыхала, верней от жара, чем от плохих обстоятельств, и Николай обрадовался, когда вошла Леночка и тихо присела на кресло.
— Спасибо вот Леночка помогает, а то одной… С рабочими что горя…
— Ну уж вы, тетя, всегда жалуетесь!.. — заметила Леночка серьезно.
Разговор продолжался на эту тему. Гостю предложили чаю. «Какой теперь чай!» — подумал он — и отказался. От водки тоже.
— А вы нас совсем забыли, Елена Ивановна. Мама даже беспокоится!
— Хлопот было много.
— А по вечерам?
— По вечерам к ней жених ходит. Скоро вылетит птичка из гнездышка! — протянула тетка. — О-ох, как-то я тогда управлюсь… У Смирновых, чай, были?
