— Траян, — ответил фон Харбен.
— Откуда ты так хорошо знаешь историю Рима, варвар? — поинтересовался Валидус.
— Это моя специальность, — ответил фон Харбен.
— А ты смог бы письменно изложить то, что произошло после смерти Нервы?
— Если покопаться в памяти, то смогу, — ответил фон Харбен, — но это займет время.
— У тебя его будет достаточно, — изрек Валидус.
— Но я не предполагал задерживаться здесь надолго, — возразил Эрих.
— Придется задержаться, — сказал Валидус. — Ты напишешь также историю правления Валидуса Августа, императора Востока.
— Но…
— Никаких но! — оборвал его Валидус. — Это приказ цезаря.
Фон Харбен пожал плечами и улыбнулся.
До этого момента Рим и цезари казались ему ничем иным как заплесневелым пергаментом и изъеденными временем надписями, высеченными на разрушенных камнях.
Наконец-то ему довелось лицезреть самого настоящего цезаря!
— Пойдем, — сказал Валидус. — Я отведу тебя в библиотеку, где ты будешь работать.
В библиотеке, сводчатой комнате в глубине длинного коридора, Валидус с гордостью показал на пергаментные свитки, которых оказалось около сотни, разложенные в строгом порядке на полках.
— Вот, — проговорил Валидус, снимая свиток. — Здесь изложена история нашей страны вплоть до основания Каструм Маре, рассказанная Сангвинариусом. Возьми с собой и прочитай. Жить будешь у Септимуса Фавония, который вместе с Маллиусом Лепусом станут отвечать за тебя. Будешь являться во дворец каждый день, и я стану рассказывать тебе историю моего правления. Сейчас я тебя отпускаю с Септимусом Фавонием, а завтра приходи в это же время.
Выйдя из дворца, фон Харбен обронил:
— Интересно бы выяснить, пленник я или гость? Он улыбнулся тоскливой улыбкой.
— Наверное, и то, и другое, — ответил Маллиус Лепус. — Пока ты все же гость, а это уже везение. Валидус Август — человек тщеславный, спесивый и жестокий. Он очень подозрителен, поскольку знает, что не пользуется популярностью. Представляешь, Фульвусу Фупусу едва не удалось погубить всех нас. Не знаю, с чего это вдруг цезарь изменил свое мнение, но тебе, как и нам, здорово повезло, что так получилось.
— Но чтобы написать историю Рима, потребуются годы, — сказал фон Харбен.
— Если ты откажешься, то обречешь себя на медленную смерть. Лучше согласиться, — проговорил Маллиус Лепус с широкой улыбкой на лице.
— В Каструм Маре жить можно, — добавил Септимус Фавоний.
— Возможно, вы и правы, — признал фон Харбен.
Перед его мысленным взором замаячил облик дочери Фавония.
