Стабух рассмеялся и вождь, казалось, все понял.
— Кто поедет с вами? — спросил вождь. Стабух заколебался. Может быть нужно сказать ему правду, ведь все равно увидят, что он поедет с девушкой.
— Девушка, — сказал он. Глаза вождя сузились.
— Так сказал главарь? — спросил он.
— Да, девушка думает, что белый не умер. Он послал меня посмотреть.
— Берете ли вы людей?
— Нет. Мы привезем человека сюда, если он жив.
Вождь приказал оседлать двух лошадей.
— Скорее всего он мертв, — высказал он свое предположение.
Стабух пожал плечами.
— Посмотрим.
Он повел двух лошадей к хижине, где его ждала Иезабель. Вождь сопровождал его, и Стабух был в ужасе. Что если он настоит на своем и войдет в хижину посмотреть на главаря? Стабух вынул револьвер из кобуры. Самое страшное было сейчас в том, что выстрел может привлечь внимание к хижине.
Он остановился, вождь тоже.
— Не входи в хижину, — сказал Стабух.
— Почему?
— Девчонка боится. Если она увидит тебя, то подумает, что мы обманываем ее, и откажется показать нам то место, где лежит человек. Мы обещали ей, что ни один черный человек не войдет сюда.
Вождь колебался, потом пожал плечами и повернулся.
— Хорошо, — сказал он.
— Скажи своим людям, чтобы оставили ворота открытыми, пока мы не выедем, — крикнул ему вслед Стабух.
У дверей жилища он позвал девушку.
— Все готово, — сказал он. — Дай мне ружье. Но она не знала, что такое ружье, и ему пришлось войти и взять ружье самому.
Иезабель смотрела на лошадей с испугом. При мысли, что она поедет на одном из этих странных животных, ей стало не по себе.
— Я не могу сделать это, — сказала она Стабуху.
— Тебе придется делать это, или ты умрешь, — прошептал он. — Я поведу твою лошадь. Давай, поторапливайся.
Он поднял ее в седло и показал ей, как пользоваться стременами и держать поводья. Потом он надел веревку на шею ее лошади и, сев на свою собственную, повел лошадь Иезабель через деревню к воротам. Полсотни головорезов наблюдали за их отъездом.
Когда они свернули по направлению к высоким холмам, садившееся солнце очертило их тени далеко впереди, и, наконец, наступила ночь, которая скрыла изменение направления беглецов от каких-либо наблюдателей.
