Оглушительный рев Пина действительно слышен повсюду. Офицеры из других отделов выражают недовольство. В комендатуре всегда полно народу: сюда приходят за пропусками и продовольственными карточками. Не годится, чтобы все слышали, что у них избивают даже младенцев.
Офицер с детским лицом получает приказ прекратить допрос: его следует продолжать завтра и в другом месте. Однако заставить Пина замолчать не так–то просто. Ему втолковывают, что все кончено, но их голоса тонут в пронзительных воплях. Они скопом приближаются к Пину, стараясь его успокоить, но он увертывается от них и верещит еще громче. Впускают сестру Пина, чтобы та утихомирила его. Пин тут же бросается на сестру, пытаясь ее укусить. Через некоторое время вокруг Пина уже толпятся солдаты и немцы, пытающиеся его как–то задобрить: одни гладят его по голове, другие вытирают слезы.
Под конец, совсем обессилев, Пин умолкает. Он охрип и тяжело дышит. Теперь солдат отведет его в тюрьму, а завтра снова доставит на допрос.
Пин выходит из комендатуры, конвоируемый вооруженным солдатом. Под густой шапкой волос лицо у Пина маленькое–маленькое, глаза заплыли, а веснушки залиты слезами.
В дверях Пин сталкивается с Мишелем Французом, которого освободили.
— Привет, Пин, — говорит Мишель. — Иду домой. Завтра приступаю к службе.
Пин, отвесив челюсть, подмигивает ему покрасневшим глазом.
— Да. Я порасспросил о «черной бригаде» >1. Мне растолковали, какими льготами они там пользуются и какое жалованье им идет. А потом, понимаешь, во время облав можно шарить по домам и реквизировать все, что попадает под руку. Завтра мне выдадут форму и оружие. У меня полный порядок, Пин.
>1 В июне 1944 г. Муссолини объявил о мобилизация всех членов фашистской партии и о создании карательных формирований — «черных бригад».
На черном берете у солдата, ведущего Пина в тюрьму, вышита красная фашистская эмблема — розги и воткнутый в них топор. Это низенький парнишка с винтовкой больше его самого. Он не принадлежит к лиловорожей породе фашистов.
Они идут вот уже пять минут и все еще не перекинулись ни словом.
— Если захочешь, тебя тоже возьмут в «черную бригаду», — говорит солдат Пину.
— Если захочу, то я … твою чертову бабушку, — невозмутимо отвечает Пин.
Солдат надувает губы.
— Ох, посмотрите–ка на него! Что это ты о себе воображаешь? И у кого ты всему этому выучился? — Солдат останавливается.
— Давай–давай, пошевеливайся! Веди меня на каторгу, — ерепенится Пин.
