— Итак, Богдан, ты хотел сказать: моя ложка лежала на столе, а мама вошла в комнату и как крикнет!
— Ну да! — изумился он. — Ого, как я складно гуторю!
Она беспомощно опустила руки, но это длилось недолго. Она научила его главному: отличать русский, украинский и английский друг от друга в своей речи. Уже хорошо, хвалила она себя поначалу.
А потом, когда это произошло, в голове ученика словно что-то щелкнуло, и его спокойно можно было зачислить в ораторы — природный артистизм и самоуверенность многих поколений, сумевших освоить новые земли, при этом не только не пропасть, но и преуспеть, позволили ему довести русский язык до совершенства. Он-то и подарил ей этот ночничок.
Никаких снов, ни простых, ни вещих, в эту ночь она не видела.
Очередной ночной выезд тоже ничего нового не принес, если иметь в виду главную цель, которую, казалось, преследовали оба — и Андрей, и Ирина.
Снова среди встречающих Ирина не узнала того, кому она вручила пакет. Надо отдать должное — Андрей не приставал к ней с расспросами: ну хоть что-то не вспомнила ли она?
На самом деле его интересовало другое. Впрочем, ее тоже.
— Ирина, а кроме лобио вы умеете еще что-то готовить? — спросил он, усаживаясь за руль, когда они собрались отъехать от аэропортовской стоянки.
От неожиданности она замерла и выпустила из рук хвостик ремня безопасности.
— Да, конечно, — просто ответила она. — А в чем дело?
— Вы не догадываетесь? — он шумно вздохнул, потом нарочито громко проглотил слюну и погладил себя по животу. — Вы все еще не догадываетесь? Да?
Она с трудом удержалась от улыбки и вполне серьезно сказала:
— Если вы умираете с голода, я могу посидеть в машине, а вы пойдите и купите себе бутерброд.
— А если он будет несвежий, и я отравлюсь? Тогда как вы доберетесь до дома в такой час?
— Какой вы заботливый. Если бы вы на самом деле были заботливым человеком и беспокоились не только о собственных интересах, вы бы перестали таскать меня ночами в Шереметьево.
— Но вы ведь соглашаетесь? Разве я вас силой сажаю в машину? А это уже что-то. Это наводит на мысль, что и у вас есть какой-то личный интерес в этих ночных поездках. Я не прав?
Она чуть не задохнулась от возмущения. Какая наглость!
— Да катитесь вы ко всем чертям! — Она толкнула дверцу машины, собираясь выйти из нее немедленно, чтобы никогда в жизни не видеть больше этого наглого мужика. Но нога запуталась в болтавшемся ремне безопасности, и Ирина едва не вывалилась на асфальт, как мешок, набитый сеном.
