— Трахни же меня, ты, сучий сын!
Ноги ее охватили его, ногти царапали его плечи, а голову она откинула в сторону, закрыв глаза. Она изнемогала от желания, и он легко проскользнул в ее влажную глубину, заставив ее застонать.
Он трамбовал ее с тупостью гидравлического пресса, пока она не начала вскрикивать, а лицо ее не исказилось от боли. Кровь капала с его губы ей на грудь. Она принимала его мстительное наказание, руки ее свалились с его плеч и упали рядом с телом. Но он знал, что ни о ком другом она, конечно, не думает…
Взглянув в окно, Элиот увидел Джамну, вылупившегося на них без всякой утайки.
— Пошел вон отсюда! — крикнул он.
Джамна мгновенно исчез, а Моник рассмеялась.
— Ты просто не хочешь ни с кем поделиться мною, правда, дорогой?
Через минуту они оба пришли к завершению. Элиот обмяк, лежа на ней. Она немного потерпела его тяжесть, а потом сказала:
— Давай, слазь с меня.
Элиот встал. И сразу же подошел к окну, чтобы убедиться, что Джамна действительно исчез. Потом оглянулся на жену. Тело ее влажно поблескивало, щеки все еще горели. С отвращением глядя на него, она сказала:
— Говорила и буду говорить: катись к черту!
Затем встала и удалилась в ванную.
По потному телу Элиота были размазаны пятна крови. Он потрогал губу тыльной стороной ладони и вытер ее галстуком. Потом расстегнул и снял перепачканную рубашку и достал из шкафа свежую.
Из ванной доносился шум душа и блаженный стон Моник, вступившей под тугие прохладные струи воды. Триумф ли она переживает? Нет, вряд ли. Элиот склонен был думать, что она охвачена иными чувствами. Ну а он сам? В какой-то момент он чувствовал себя триумфатором, но почти сразу же осознал, что опять потерпел поражение.
Элиот вошел в ванную, мечтая только о душе. Но прежде посмотрел на себя в зеркало. Между бритвенными принадлежностями и зубными щетками лицо его выглядело ничуть не лучше, чем лицо солдата, только что вышедшего из жестокого сражения.
После душа он остановил кровотечение, залепив ранки пластырем, вернулся в спальню и заново оделся. Заканчивая завязывать галстук, он услышал раздраженный голос Моник:
— Ты все еще здесь?
— Не злись, я сейчас ухожу.
Под ненавидящим взглядом Моник Элиот поплелся на кухню завтракать. Она никогда не завтракала вместе с ним. Никогда.
