— Но вы не единственная женщина в Вашингтоне, которая занимается этой проблемой.
— Да, не единственная. Есть и еще несколько таких, как я.
— В общем и целом я тоже на вашей стороне.
— Вообще проблема абортов не проста. Пока что я могу заниматься ею только как профессионал. Но не хотелось бы столкнуться с ней и в личной жизни.
— Энтони, должно быть, испытывает то же самое.
— В общих чертах — да, насколько я знаю. Но он твердо убежден в том, что как профессионал не должен ориентироваться на личные убеждения.
— Я ему не завидую. Потому-то мы и обзаводимся судьями, чтобы ничего не решать самим.
В это время в дверь постучали, и вошла секретарша Хогэна.
— Простите, мистер Хогэн, — сказала она, — но у меня срочный звонок, просят миссис Мэтленд.
Джон и Бритт обменялись взглядами. У Бритт внутри что-то упало. Первая мысль: беда с Энтони! Она подумала о том, что в последнее время иногда приходило ей на ум: ее муж в том возрасте, когда смерть — не редкость, хотя он и обладает отменным здоровьем и прошедшие годы для него, казалось, имели меньшее значение, чем для нее. Но ему уже около шестидесяти…
— Кто звонит? — тревожно спросила она.
— Мистер Мэтленд. Вы будете говорить?
Бритт почувствовала облегчение и взяла трубку, протянутую ей Хогэном.
— Бритт?
— Энтони, ради Бога, что случилось?
— Прости, что побеспокоил тебя, дорогая, но боюсь, что другого выхода не было. У Харрисона сердечный приступ.
— О Боже!
— Мы еще не знаем, насколько это серьезно, но сейчас ему немного легче. Эвелин звонила минут пятнадцать назад из больницы Джорджа Вашингтона. Кажется, это случилось с ним во время утренней пробежки.
— Ох, но…
— Послушай, Бритт, мы не должны сейчас впадать в панику, — сказал он спокойным и уверенным голосом.
— Хорошо, Энтони, что будем делать?
— Я сейчас еду в больницу. Шеф предложил подвезти меня на своем лимузине, чтобы мне не тратить там времени на поиски места парковки; если хочешь, я заеду за тобой.
— Нет, лучше сразу поезжай туда. А я возьму такси, мне тоже не хочется возиться с парковкой. Думаю, буду там раньше тебя.
— О'кей, дорогая. Извинись за меня перед Джоном, что я забираю тебя.
— А ты не особенно расстраивайся, Энтони. И помни, я люблю тебя.
— Ох, Бритт, сердечко мое дорогое!
Она передала трубку Джону, и тот вернул ее на место.
— Неприятности? — спросил адвокат с видом трагической озабоченности.
— Да, у Харрисона сердечный приступ. Они еще не знают, насколько это серьезно.
— Слава Богу, что не у Энтони.
