— Мы предусмотрели предстоящий сегодня вечером визит господина судьи и миссис Мэтленд, — сказал он, приглаживая зачесанные назад волосы непроизвольно повторяющимся жестом. — Эдриэнн волнуется уже два дня. Это ее первая в жизни встреча с членом Верховного суда.
— Боюсь, Энтони ей покажется совсем не похожим на то, какой обычно бывает вся эта публика, — посмеиваясь, ответил Элиот.
— Да уж, должен отметить, их путешествие не из тех, что принято предпринимать в кругах вашингтонской верхушки, — согласился Юджин, предлагая Элиоту сесть.
Элиот повесил пиджак на спинку стула и тяжело сел.
— Вам Энтони наверняка понравится. Умница, много всего знает. Правда, не уверен, что он изучал историю Индии, но не удивлюсь, если перед поездкой он основательно проштудировал географические справочники.
— Мне нравится это в людях. Уверен, нам удастся хорошо их принять. — Вэлти сложил руки и с приязнью посмотрел на Элиота. — Вы ведь впервые, если не ошибаюсь, встретитесь с миссис Мэтленд?
— Да. Когда я последний раз виделся с Энтони, они еще не были женаты.
— Она ведь, кажется, служила в его штате? Или нет?
— Не совсем так. Энтони содействовал ее обучению через финансово-вспомогательную программу для студентов Джорджтауна. Они стали друзьями, а за последний ее год в колледже дружба переросла в более романтические чувства. Нередкий в общем-то случай брака профессора со своей ученицей.
— Значит, она совсем молоденькая?
— В июне кончила колледж.
— Ну?! А я и не знал. Мы, правда, слышали, что разница в возрасте есть, но чтобы настолько… — Вэлти улыбнулся. — Приятно посмотреть на человека своего поколения с юной женушкой. Говорят, молодая жена делает человека моложе. Вы сами разве не чувствуете себя моложе, Элиот?
— Кажется, я начинаю чувствовать себя все старее.
— Вы об этом собирались со мной поговорить?
— Ну… Что-то вроде этого… — Элиот глубоко вздохнул. — Думаю, Моник пора вывозить из Индии. Она плохо себя ведет. Я уж не говорю, что моя карьера может пострадать из-за этого, если уже не пострадала. — По реакции Юджина Элиот мог догадаться, что восприятие его истории другими, может быть, даже хуже, чем он полагал. — Естественно, — продолжал он, — вы ключевая фигура при решении подобных вопросов, вот почему я и решил сначала обсудить все с вами.
— А сама Моник хочет уехать? Это вопрос принципиальный.
Элиот какое-то время колебался, затем спросил:
— Юджи, могу я быть с вами искренним?
— Конечно.
— Не хотелось бы нагружать вас своими проблемами, но у меня некоторые сомнения насчет того, хотим ли мы с Моник вообще оставаться вместе.
