— Пожалуйста. Губите свое здоровье, а, заодно, и мое. Надеюсь, что ментол скрасит негодование моего желудка. Я купил даже зажигалку, лишь бы вы опять не обвиняли меня в бесчувственности.
Дрожащими пальцами Ата извлекла из пачки вожделенную сигарету. Щелкнула маленькая голубая зажигалка, мелькнула вспышка огня, и девушка затянулась легким ментоловым дымом. Ощущение показалось ей знакомым: дым, тонкой струйкой проскользнувший в горло, слегка поплывшая улица в глазах от внезапного головокружения. Ата покачнулась, и Трэвор едва успел подхватить ее.
— Говорил же вам — не курите. Вы и без того слабенькая и худенькая, как цыпленок! Три недели пролежать, не вставая, и первым делом вцепиться в сигарету — не мудрено, что вам стало плохо.
Ата освободилась от поддерживающих ее рук Трэвора. Странное чувство: было в его руках что-то, от чего не хотелось отрываться, какая-то мягкость и властность одновременно. Или это всего лишь следствие головокружения? Упрямая Ата сделала еще одну затяжку — головокружение стало заметно слабее, тело охватила приятная слабость.
— Не так уж и плохо, — сообщила она Трэвору. — Сейчас я чувствую себя гораздо спокойнее, чем в участке.
Лицо Трэвора уже не было каменным, но все еще выражало недовольство.
— Делайте, что хотите, только прошу — не дымите мне в лицо.
Ата посмотрела на Трэвора и впервые за три дня по-настоящему радостно улыбнулась.
— Спасибо, Трэвор. Я словно обрела еще одну частичку себя.
Недовольство Трэвора, будто рукой сняло. Оказывается, у этой девушки не только глаза красивые, но и улыбка тоже. Нежная, чистая, словно только раскрывшийся цветок. Ну вот — опять ударился в романтику. Это лишнее — подобный взгляд на мир скорее усложняет жизнь, чем делает ее прекраснее. Сентиментальность Трэвору совсем ни к чему. Не такой уж он человек — предпочитает быть прагматиком, нежели романтиком. Он еще раз взглянул на улыбающуюся Ату — надо признать, она очень миленькая. Особенно, когда улыбается.
Длинная скучная Лейвер-стрит бело-голубой полосой тянулась вдоль волтингтонского парка. В глазах Аты рябило от однообразных домов и магазинчиков улицы. Они шли все дальше и дальше, но Ата не могла вспомнить ни единой детали. Ни одного крошечного переулочка, ни балкончика, ни арки. Она поделилась с Трэвором своими мыслями.
— Улица непримечательна, как и весь городок. Если бы вы увидели что-то необычное… Но оригинальностью строители домов явно не страдали.
— Трэвор, я еще вчера хотела спросить; почему вы так уверены, что я не сама пришла к обрыву, и что меня столкнули с него? Ведь вы там как-то оказались?
