— Благодарите мою сестру, господин Фарли, — сказал Том.
Джим Фарли метнул неодобрительный взгляд в сторону Лейлы.
— Но мне сказали…
— Ее нашел Том, — заявила она решительно, — я здесь ни при чем.
Том упорствовал.
— Если бы не ты, я не оказался бы в том месте и не нашел бы девочку.
— Мне не нужно никакого вознаграждения, — сказала Лейла с твердой решимостью. Она обратилась к врожденному чувству справедливости Тома: — Используй мою долю на благо людей твоего племени.
Ответная улыбка брата говорила, что он принимает это предложение и доволен ее даром. Спор был прекращен.
Джим Фарли выглядел удрученным. Его вопросы не решались так быстро.
— Шеф, я буду очень признателен, если мы все сейчас же отправимся в полицейский участок и сделаем все, что требуется, как можно быстрее, — сказал он с твердой решимостью.
— Как вам угодно, — последовал ответ.
— Тогда, если вы не возражаете, госпожа Дитерли, я и Катрин уйдем сейчас и потом вернемся за Аделью.
Лейла кивнула в знак согласия. Как бы ни противилась она внутренне такому ходу событий, но другой возможности добиться желаемого результата — возвращения Адели в семейство Фарли — не было.
— Мы попытаемся не затруднять вас дольше, чем это будет необходимо. — Слова его звучали резко.
— Я с радостью позаботилась бы о любом ребенке, который в этом нуждается, — ответила Лейла с достоинством. — Это не может быть обременительно для меня.
Краска залила его скулы.
— Я не хотел вас обидеть, госпожа Дитерли, или умалить каким-либо образом вашу доброту и сердечность. Я глубоко ценю все, что вы сделали для моей племянницы, но я понимаю, что забота о ней отнимает ваше время и внимание, которые вы могли бы уделить собственному ребенку.
Острая боль как стрела пронзила ее насквозь. Лейла не знала, что отобразилось на ее лице, но Том метнулся к ней подобно молнии и обхватил ее плечи руками в попытке защитить и успокоить ее, готовый оказать ей любую поддержку.
Безусловно, Лейле нравилось заботиться об Адели, и она страшилась возврата одиночества и пустоты, которую заполнял ребенок. Отказаться от девочки — а она знала, что это ей предстоит, — было уже достаточно серьезным испытанием и без напоминания о том, что она потеряла собственного ребенка.
И ребенка Дейла.
Слезы пощипывали ей глаза, и она поскорее опустила ресницы, чтобы скрыть предательский блеск заполнявшей их влаги. Инстинкт несостоявшегося материнства заставил ее протянуть руку к головке Адели и погладить ее по волосам. Она с трудом выдавила:
