— Черт возьми, ты отлично знаешь, для чего я здесь! — неожиданно взорвался он. Отвернувшись от Эстелл, он понизил голос. — И я не собираюсь играть роль инструктора для какой-то студентки, которую ты взял под свое крыло!
Хотя Эстелл не могла видеть лица гостя, она представила его себе до последней черточки: отдающую синевой черноту его взлохмаченных волнистых волос, брови, изящно изогнутые над голубыми глазами с тяжелыми веками и густыми ресницами, красивый аристократический нос, большой, четко очерченный рот, интригующе жесткий и сексуальный, — лицо незнакомца, который однажды ночью безраздельно владел ее телом в упоительном безумии восторга.
— О'кей, Роналд, ты убедил меня, — сказал он неожиданно мягко и почти с любовью. — Нет проблем — просто я пересек несколько часовых поясов и едва держусь на ногах… Все, что мне нужно, — это пара блюд от миссис Уэрт и какая-нибудь постель, чтобы отоспаться.
Эстелл почувствовала слабость в ногах. Постель… прохладные льняные простыни, соскользнувшие с блестящих, охваченных страстью тел и лежащие бесформенной грудой на полу…
— Может быть, тебе стоит сказать ей об этом самому? — Полные иронии слова остановили поток сумасшедших мыслей Эстелл. — Ладно, ладно, я сам… Не беспокойся, Роналд! Передавай привет матушке, когда увидишь ее… Нет, она ничего не знает; я расскажу ей, когда вернусь.
Он положил телефонную трубку, затем устало провел руками по лицу, прежде чем посмотреть на Эстелл, которая стояла там, где ее застало появление Стивена, в оцепенении, вызванном частично страхом, а частично — неверием в реальность произошедшего.
— Привет, Эстелл! Я Стивен. Полагаю, это то самое место, с которого мы должны начать! — тихо проговорил он охрипшим от усталости голосом.
Боже, потрясенно думала Эстелл, он предлагает сделку… предлагает забыть об их встрече. Ей хотелось протестовать, но она стояла как завороженная, пока он, словно в замедленной съемке, двигался в ее сторону с протянутой рукой.
Она судорожно думала, как защититься от шока его запоздалого узнавания, и с трудом осознала, что его холодная рука лишь торопливо и коротко пожала ее руку. То, что она спокойно подала ему эту руку, было выше ее понимания.
— Забудьте все, что я говорил Роналду, — начал он, и знакомые вкрадчивые интонации, как интимная ласка, опутали ее, то ли пытаясь прощупать, то ли грозя разоблачить секреты, признание которых казалось ей равносильным смерти. — Все это ерунда, кроме одного — я устал как собака.
