Мы находимся в тупике. И рано или поздно наличие этого тупика признают все. Вот моя задача состоит в том, чтобы ускорить момент, когда все: элита, власть, оппозиция, широкие слои общества, контрэлита, радикальные [элементы], - все, все всерьёз признают и переживут тот факт, что тупик подкрался незаметно.
Точнее, мы двадцать лет говорили о том, что никуда, кроме как в тупик, не может всё это привести. «Только в тупик, — говорили мы, — только в тупик идём».
Всё говорили: «Да ладно, какой там тупик… Оклемаемся. Не такое бывало в нашей жизни. Не из таких ситуаций выходили. Вот уже началось вставание с колен…» И так далее.
Тупик… смотрит на нас с биржевых сводок.
Тупик смотрит на нас с экранов телевидения.
Тупик смотрит на нас с экранов кинотеатров.
Тупик смотрит на нас со страниц книг и газет.
Тупик. Тупик. Тупик.
И это становится уже не уделом отдельных высоколобых мыслителей, не наветами каких-нибудь оппозиционеров-клеветников — это начинают понимать все.
Тупик геополитический.
Тупик экономический.
Тупик внутриполитический.
Тупик идеологический.
Тупик исторический.
Тупик метафизический.
Мы в тупике.
Только идея, которая, распространяясь откуда-нибудь (ну, в том числе и из этой комнаты), в итоге проникает в каждую пору общественного тела, становится мыслефактом, а для каждого из тех, кто живёт рядом с нами, думает по-другому, нежели мы или почти что не думает вообще, а как-то пытается бить лапами и выживать, — только такая идея, которая превращается в осознанный мыслефакт, только такая идея в итоге может что-то изменить в жизни.
Наши разговоры о тёмной материи и тёмной энергии — это наши разговоры о тёмной материи и тёмной энергии.
Наши разговоры о превращённых формах — это наши разговоры о превращённых формах. А факт этого самого тупика — это общественный факт. Это та мысль, которая, став фактом, залезла в мозг каждого или почти каждого члена нашего общества. Неважно при этом, какой уровень благополучия у этого члена общества. Даже в мозг очень, очень и очень благополучных людей эта идея тупика залезла и стала там жить, как самостоятельное тонкое тело. Она там шевелится, разрастается, производит что-то, роет свои коридоры.
Не тот ли это крот истории, о котором так любили говорить марксисты? Не он ли роет там, в каждом отдельном сознании, свой лабиринт? Впрочем, неважно, как именно мы это назовём. Это то, что носится в воздухе. Это то, что возбуждает, беспокоит, порождает какое-то новое качество социальной жизни, собирает людей вместе, перемещает их по различным площадкам, где обсуждается повестка дня, в поисках выхода.
