«О, Русь моя! Жена моя!..»
Мать… «Родина-мать зовёт!»
И так далее.
На пути этого чувства, конечно, есть страшная преграда. Она называется «искажённый облик». Вот я читаю «Гамлета». Призрак говорит Гамлету:
«Не потерпи, коль есть в тебе природа:
Не дай постели датских королей
Стать ложем блуда и кровосмешенья.
Но, как бы это дело ни повел ты,
Не запятнай себя, не умышляй
На мать свою; с нее довольно неба
И терний, что в груди у ней живут,
Язвя и жаля. Но теперь прощай!
Уже светляк предвозвещает утро
И гасит свой ненужный огонек;
Прощай, прощай! И помни обо мне».
Что говорит призрак? — «Не посягай на мать…»
Это огромная проблема — проблема любви в определённых замаранных ситуациях. Ибо для белых, например, после 17-го года не было России, была Совдепия. А для кого-то теперь опять нет страны — есть Эрэфия. И все, кому нужно разрушить страну, будут внушать отвращение, ненависть к ней. Пускать по поводу страны сладкие слюни глупо. Да, облик искажён. Да, страна каким-то образом поддержала всё то, что привело её в это страшное состояние. Это надо признать. И этот синдром — помешательства, падения или какой-то ещё — надо признать, понять, что это всё очень искажает лик.
Но это не должно приводить к главному, к самому страшному — к отчуждению от страны, к отторжению страны, к проклятиям в её адрес, вот к этой Совдепии, Эрэфии…
Если нет любви, нельзя сделать ничего.
Если эту коллизию, о которой я говорю, человек не переживает острее, чем коллизию личной любви к женщине, то нельзя заниматься проектами. Значит, нужно каким-то способом осуществить такой контакт со страной, так увидеть её лик, так с ней поговорить (у Чернышевского есть прекрасная статья на эту тему «Русский человек на рандеву»)… Так встретиться, так поговорить… Причём, не умственно, не абстрактно, а очень конкретно… Нужно иметь возможность конкретного разговора с такими вот обобщёнными сущностями. Когда Вознесенский говорил: «Давай с тобой, время, покурим», — речь шла о том, что, с одной стороны, «время» — полная абстракция; с другой стороны, «покурим» — то есть поговорим, как с живым человеком. Так вот, сущности эти, с которыми надо установить контакт, нужно превратить во что-то, находящееся в родстве с живыми людьми.
Я называю образы: «Незнакомка» Блока… Когда крадут страну, то — образ Арлекина, Пьеро и Коломбины. Арлекин крадёт Коломбину у Пьеро. Все эти образы существуют для того, чтобы не было наукообразия в главном вопросе — вопросе о стране. Тут наукообразием не обойдёшься, потому что наукообразие не породит любви, а без любви проектами не занимаются. Обычной политикой — может быть. А её проектными или мобилизационными формами не занимаются. Это невозможно.
