У православных есть какие-то вопросы к тому, что мы делаем? — Ради бога! Мы готовы к широчайшей идеологической дискуссии — к теологической, мировоззренческой. Мы позовём лучших авторитетов церкви. Мы докажем свою правоту. Мы докажем, что в мире действительно существует то, что мы говорим, — что в нём есть левая хилиастическая церковь, и есть правая, чёрная, гностическая. Что они есть, что они противостоят друг другу, что они противостояли друг другу в истории всегда. Что есть теология освобождения в Латинской Америке, а есть тексос. Есть интегристы, а есть социалистические христиане. Что это всегда было и будет. И что за этим стоят метафизические модификации, причём, важнейшие.
И что единственный язык 21-го века, который только может что-то создать и предотвратить мировой крах, это язык, в котором красная религиозность, не противоречащая духу религии, причём, разной религии: ислама, буддизма, православия, католицизма, — вот эта красная религиозность окажется в метафизическом синтезе с людьми, для которых красная метафизика является светской, — эти люди найдут глубокий общий язык. Сформируют этот новый общий язык. Родится этот сплав, о котором мечтали величайшие люди мира. И если этот сплав действительно родится в нашей лаборатории, если мы не оттолкнём людей, а убедим их в своей правоте…
И для этого нужна будет длинная национальная дискуссия по этим вопросам, когда каждый убедится в том, что мы правы. И неврастеники, которые шарахаются при первом слове, пугаясь собственной тени, считая, что они пугаются чьей-то чужой. И действительно люди, которые до конца чего-то не поняли. А, может, и мы в чём-то уточним свои позиции в ходе подобной дискуссии. Мы не пытаемся быть оракулами. У нас есть практическая цель.
Мы должны сформировать новый язык. Должны, потому что иначе ливийский сценарий станет общемировым. И на основе этого мы будем формировать ядро. Не на основе того, что будут сидеть болванчики и кивать: «Да-да, вы говорите правильно!» А на основе яростной дискуссии. При сознании общей правоты и желания обеспечить глубочайший синтез здесь, в ядре. А на периферии будет находиться очень разное. По ситуации, а также, в принципе, по мере симпатии.
Вам это претит? И вы вместо этого хотите сформировать марксистский язык? Его уже столетие формируют. Я с глубочайшим уважением отношусь к Марксу. Что вы там хотите сформировать?
Если бы марксистский язык мог сковать ядро глобального противодействия империализму, мы бы жили сейчас при коммунизме. Но этого не произошло. В силу объективных причин. Потому что что-то было сказано и блестяще, а что-то нет. Если мы хотим реванша, то есть победы, а не невротического самоудовлетворения (сознательно не произношу более жёстких слов), то мы должны найти ошибки в своём проекте.
