Они слились вместе и сформировали новый класс.
Интеллигенция разрушила смыслы, разрушила идеальное. И тогда табун ломанул вперёд… Он создал это сегодняшнее псевдообщество, этот регрессиум. Он возглавил его. Он стал его политическим классом.
Малую часть интеллигенции он кооптировал в себя в виде обслуги, а другую часть он опустил так низко, как ни в одном обществе, никто никогда не опускал никакую интеллигенцию. Она и получила от него то, что и должна была получить, эта интеллигенция — возмездие.
Теперь встаёт вопрос о том, как выходить из этого ужасного состояния?
Только на пути создания полноценной метафизики, восстановления этих метафизических вибраций, мощного смыслового поля языка и коммуникаций. Только на основе придания совершенно нового качества тому целеполаганию, которое когда-то создало советское общество. Только на этом пути мы можем чего-то достичь.
Ключевой вопрос таков — в чём всемирно-историческая, общечеловеческая исключительность России? Есть она или нет? Да или нет?
Россия в её сегодняшнем ничтожном, гибнущем состоянии, тем не менее, до сих пор обладает не особенностями, — особенностями обладает любая страна — а всемирно-историческим значением и общечеловеческой исключительностью? Да или нет?
Никто, кроме нас, пока что не сказал о том, в чём это всемирно-историческая исключительность. А подменять разговор об этом, единственный, ключевой, страстный, великий разговор рассуждениями об особом пути… Особый путь — это когда весь взвод идёт не в ногу, а господин прапорщик идёт в ногу. Все идут туда… а «особым» путём куда-то прутся… это хохма.
Вопрос о всемирно-историческом значении России, её всемирно-исторической уникальности даже на дне своего падения — в её исключительности! В чём она?
В том, что лишь Россия во всём мире способна развиваться не так, как это предписано модерном.
И у неё есть не просто абстрактная способность так развиваться.
У неё есть исторический опыт этого другого развития!
Вековой исторический опыт!
Соответственно, надо говорить не об инаковости как таковой, не об особом, повторяю, пути, а о том, что Россия может развиваться и именно развиваться не по правилам модерна. А все остальные страны могут или развиваться по правилам модерна, или не развиваться вообще.
Соответственно, возникает вопрос: а почему бы не развиваться по правилам модерна? Это и есть вдруг забрезживший этак года 4 назад вопрос о модернизации. Ну, во-первых, потому что наша демократическая модернизация нарушает все правила модерна. А, во-вторых, потому что, как мы говорили уже, модерн сам по себе остывает и уходит со всемирно-исторической сцены.
