Один из самых крупных и своеобразных советских марксистов Эвальд Ильенков, постоянно сверяя свои марксистские идеи, как это кому-то ни покажется странным, с музыкой Вагнера, грезил о том, что человечество, когда оно дойдёт до какого-то высшего уровня понимания своей космической миссии, осознает трагедию второго закона термодинамики до конца, — тогда оно на всём освоенном человечеством пространстве создаст мощнейшие взрывные устройства, приведёт их в синхронное действие, — возникнет новый Большой взрыв. То есть человечество собою согреет вселенную — и этим преодолеет фатальность второго закона термодинамики и смерти вселенной. И начнёт новую жизнь в акте такого жертвоприношения.
Грезя об этом, Ильенков накрывался одеялом, включал «Гибель богов» Вагнера и всё время слушал музыку, потому что ему казалось, что вот этим его идеям, которые он черпал (как он говорил) из марксизма, очень созвучна музыка Вагнера.
Человек он был очень талантливый, может быть, самый талантливый из тех, кто уже в этот период, в период позднего советского общества, развивал Маркса. Наверное, самым талантливым из тех, кто делал это в раннем периоде, является, конечно, Богданов — он крупнее по масштабу мысли, чем Ильенков. Но Ильенков — это очень крупная фигура.
Когда Лефевр — фигура, конечно, гораздо меньшего масштаба, чем Ильенков, — говорит о космическом субъекте или о чём-нибудь ещё, речь идёт об идеях примерно того же самого типа. Но к моменту, когда эти идеи стали так популярны (я вспоминал Леонида Андреева, его пьесу, в которой один герой говорит: «Надо идти вперёд, пока светит солнце. Оно погаснет, мы зажжём новое»), к моменту, когда эта завороженность умов у нас этим вторым законом термодинамики достигла максимума, вдруг оказалось, что второй закон термодинамики не так уж и действует.
По крайней мере, что для того, чтобы он действовал, нужен некий источник, который будет порождать эту энтропию. То есть помимо энтропии нужен некий энтропизатор. Нужен тот, кто сотворяет хаос.
Если есть субъект, непрерывно наращивающий организацию, то есть субъект, который непрерывно наращивает дезорганизацию. И эти два субъекта находятся в непрерывной борьбе.
Учёные стали проводить некую параллель между тёмной энергией, тёмной материей и вот этим актом энтропизации всего и вся — то есть между Эросом и Танатосом, между духом жизни и духом смерти. Тем самым оказалось, что смерть — не есть умаление жизни, а есть некая автономная целеполагающая система, которая привносит нечто в мир извне.
