В этот момент кто-то крепко схватил ее под руку у самого предплечья. Первая мысль была: «Этот пьяный дурак так и не ушел!» – однако она тут же поняла, что ошиблась, поскольку хватка была слишком крепкой и властной. Еще не поворачивая головы, Надежда почувствовала неприятный холодок в душе и напряглась, готовясь к самому худшему.
– Здравствуй! – на удивление спокойно сказал знакомый голос.
– О, это ты, Тихий! – Надежда сразу узнала одного из недавних клиентов, который в процессе взаимного раздевания изрядно напугал ее наличием кобуры с пистолетом под мышкой. При этом она даже не стала интересоваться, к каким именно «силовым структурам» он принадлежит – к законным или незаконным. Немало пообщавшись с представителями как тех, так и других, Надежда поняла, что разница между ментами и братвой на сегодняшний день являлась настолько несущественной, что бойцы переходили из одного противоборствующего лагеря в другой с такой же легкостью, с какой футболисты соперничающих команд меняли свои клубы. Кстати сказать, только братва и фээсбэшники способны ходить повсюду в тренировочных адидасовских костюмах – в том числе и в рестораны со своими девицами. – Привет, где пропадаешь?
– Надо поговорить.
– Хорошо, но куда ты меня тащишь?
– У меня за углом машина.
– Нет, я туда не пойду!
Надежда не на шутку испугалась, поскольку прямо за ее домом находился глухой забор, несколько полузаброшенных гаражей и небольшая свалка, на которую, кроме бомжей, никто не заглядывал.
– Ты меня боишься? – заглядывая ей в лицо, поинтересовался Тихий.
– Да нет, почему… – неуверенно забормотала Надежда, – с чего мне тебя бояться. Просто зачем это надо… Там же свалка… Пойдем лучше где-нибудь посидим…
– Тебе же сейчас некогда.
– Откуда ты знаешь? – вскинулась Надежда.
– Не важно.
– Мобильник прослушивал? Но зачем?
– Отойдем-ка под деревья, и я все объясню.
Надежда оглянулась, но, поскольку они стояли не далеко от ярко освещенного подъезда, куда то и дело входил кто-нибудь из загулявших жильцов, немного успокоилась.
– Ты ведь догадываешься, кто я такой? – в упор спросил Тихий, отпуская ее руку.
– Нет, откуда… Понятия не имею!
– Врешь!
Надежда вздрогнула и, словно ожидая удара, инстинктивно вжала голову в плечи.
– Почему ты мне врешь? – требовательно спросил Тихий, и Надежда вынуждена была признаться:
– Потому что я тебя боюсь!
– Напрасно. Если бы я этого хотел, ты бы уже давно была мертва. – Тихий произнес эту классическую фразу любого кинобоевика совершенно безо всякого драматизма, буднично и скучно, однако именно эта обыденная интонация подействовала на Надежду убедительнее зубовного скрежета.
