Коротышка отдернул руку и, запинаясь, произнес:
– Капитан Хок! Рад видеть вас. Чем могу служить?
– Просто захотелось поговорить, задать пару вопросов.
– Я чист, – поспешно заявил Коротышка Том. – На все сто процентов чист.
Ничего противозаконного.
– Я знаю, – успокоил его Хок. – Поэтому смело могу пригласить к тебе налоговых инспекторов проверить твои счета, не так ли?
Том тяжело вздохнул.
– Что вам нужно, капитан?
– У Моргана на руках куча наркотика. Он спешно хочет сбыть его.
– Я не имею с ним дела, клянусь! – горячо перебил Том.
– А я и не говорю, что имеешь, ты слишком хитер для этого, но мне нужны имена. Кто постоянный покупатель?
– Видите ли, капитан, – осторожно подбирая слова, произнес Коротышка Том, – Я слышал о вашей размолвке с Морганом и не хочу в нее вмешиваться. Я маленький человек. («Что правда, то правда», – подумал Хок.) Мне достаются лишь крохи с хозяйского стола. Пока я знаю свое место и ни во что не лезу, меня никто не трогает и не беспокоит. Если я начну болтать, люди Моргана живо отправят меня на тот свет. Поговорите лучше с кем-нибудь еще.
– Если Моргана не остановить, погибнут тысячи людей.
– Ничем не могу помочь.
Хок взмахнул топором, и полированная столешница от страшного удара треснула пополам. Кучи бумаг соскользнули на ковер. Том не шевельнулся, только еще больше побледнел. Он исподлобья взглянул на Хока, многозначительно поигрывающего топором.
– С другой стороны, – смиренно произнес Том, – я всегда верил в сотрудничество с представителями власти во имя справедливости.
Он назвал четырех людей и дал их адреса. Хок коротко поблагодарил и вышел из кабинета. Бернс молча поспешил за ним, а Коротышка Том остался сидеть, с грустью рассматривая останки своего стола. Стражи прошли через комнату клерков, которые прилежно трудились, не отрывая глаз от бумаг.
На улице было холодно, Бернс поежился и тут же споткнулся обо что-то, больно ударившись пальцем ноги. Он посмотрел вниз. На земле, по-прежнему без сознания, валялись несчастные охранники. Бросалась в глаза разительная перемена, – они были ограблены до нитки. Их голые бледно-голубые тела живописно выделялись на фоне грязно-серого снега. Хок весело заявил;
– Вот они, нравы нашей Северной окраины!
– Но мы не можем оставить их здесь. Они замерзнут до смерти, – запротестовал Бернс.
– Хорошо, хорошо. Отнесем их в дом. Коротышка позаботится о них. Пусть это послужит тебе уроком. Ничего не оставляй без присмотра, даже таких завалящих громил. И ведь никто из огромной толпы не шевельнул пальцем, чтобы помочь несчастным. Они бы так и замерзли. В нашей части города люди с детства учатся не заботиться ни о ком, кроме себя.
