— Андрюша, перестань, Андрюша, — чуть не плача, я тяну вниз его руку.
— Ну что с тобой, я же не делаю тебе ничего плохого, я даже не шевелю рукой.
— Вот и не шевели.
— И не шевелю.
Он вновь целует меня, и голова моя идет кругом.
— Ты обещал не шевелить.
— Ну рука же у меня не каменная, она сама слегка шевелится.
— Ага, слегка.
— Какая у тебя тугая резинка.
— Ничего не тугая.
— Но почему же я ладонь не могу продвинуть.
— Потому что нельзя.
— Вчера было можно, а сегодня нельзя?
Мы опять целуемся, ему, наконец, удается проникнуть всей ладонью под резинку, мне щекотно и волнительно, я тесно сжимаю ноги, он же настойчиво старается продвинуть пальцы вниз.
— Ну, Анечка, ну, пожалуйста, ну пожалуйста…
— Боже, не надо, Андрюша, Андрюша, не надо.
— Анюта, ну не сжимай коленки, ну любимая, ну дай мне…
И у меня нет больше сил противиться, и я слегка раздвигаю ноги…
В ту же минуту его горячая ладонь ложится на мою, ну не знаю, как сказать, Андрей называет это место «твой островок», можно погладить твой островок, говорит он иногда, теперь мой островок в его власти.
Он двигает ладонь и слегка проникает пальцем в мою щелочку, и я умираю.
Я умираю, я умираю, я умираю…
Я, уткнувшись носом в его шею, шепчу что-то нечленораздельное, уже сама двигаюсь на его пальце, и невыносимая, сладкая судорога пронзает мое тело.
Такая у нас с Андрюшей любовь.
Я все еще вздрагиваю, мы дышим жарко, я всем телом ощущаю его неудовлетворенную страсть, теперь он берет мою руку, он ведет ее по уже хорошо знакомой мне дорожке, когда он успел расстегнуть брюки, я касаюсь его пальцами, он горячий, он большой, он твердый. Андрей впивается поцелуем в мою шею, боже, завтра опять будет засос, успеваю подумать я, а сама слегка оглаживаю его чудное орудие, Андрей издает хриплый стон и сильная, горячая струя выплескивается мне в ладонь, Андрей кусает меня в плечо, от неожиданности я вскрикиваю, и мы замираем.
— Тебе хорошо было? — спрашивает он.
— Хорошо, а тебе?
— И мне, но нам обоим будет еще лучше, если сделаем все по-настоящему.
— Нельзя, милый.
— Ну почему, у тебя что, есть кто-то другой?
— А то ты не знаешь, кто у меня есть.
— Кто?
— Ты, мой дурашка.
— Оно и видно, что дурашка. Аня, давай, ты станешь моей.
— Я и так твоя.
— Совсем моей.
— Я совсем твоя.
— Не совсем.
— Совсем.
— Ты меня не любишь.
— Люблю.
— Любила, ты бы меня не мучила.
— Как я тебя мучаю?
— Не даешь по-настоящему, ты не понимаешь, как нам парням это нужно, ты не представляешь, как мне хочется.
