…Удар снаряда. Выбито стекло, волна воздуха. Рядом три разрыва тяжелых снарядов. Андрейчук, вскочив со стула, пригнулся к полу. Опять снаряд. Теплой волной воздуха — меня по лицу. Я — на тахте, пишу. Опять три выстрела и три разрыва снарядов — уже перенес… Следующие разорвались дальше. Еще два — рядом. Андрейчук резко:
— Из блиндажа не выходить!
И запустил остановившийся патефон. Еще снаряд. Коськин:
— Надо завесить! Приказ читали, что в лесу финская разведка?
Может быть, финны и бьют потому, что как-либо пронюхали о завтрашней операции?
Командиры перекидываются короткими фразами. Голоса у всех напряженные.
Андрейчук завешивает окно ватником. Еще удар. Опять, дальше. Патефон играет. Я пишу это, ожидая следующих разрывов. В самый разгар ударов Андрейчук — телефонисту:
— Немедленно ужин выслать сюда!
Коськин читает мою книжку, подаренную Андрейчуку. Андрейчук пистолетом забивает гвоздь в косяк оконца, прикрепляя ватник… Вот опять тихо…
Опять стрельба — далеко. И вот — близко… и опять легкая взрывная волна… Снова удар — потухла лампа. Зажгли. Свист и удары снаряда. Опять мигает лампа… Опять… Лейтенант Волков:
— Помнишь, там был тоненький накатик? А здесь — ничего!..
Опять… Патефон продолжает играть. Вот 9 часов 10 минут вечера. Андрейчук:
— Он сюда не бил еще ни разу!
…Шмалько сидит напротив, на кровати, развалясь. Он невозмутим, словно и вовсе не замечает обстрела. А бьют сюда, стараясь накрыть именно нас, потому что, кроме нас, никого нет в этом лесу. Коськин:
— Завтра, если будет лекция, мы услышим много интересного.
Андрейчук вскрыл две банки консервов. Из-за портьеры показывается голова телефониста Янова:
— Связи нет… перебита!
— Послать исправить! — приказывает Андрейчук.
Голова Янова исчезает за портьерой, и слышен его голос:
— Слушаю! Слушаю! Ну что такое? «Страуса» нет?..
Патефон продолжает играть. Коськин поставил пластинку из фильма «Богатая невеста». Шмалько сидит молча, в задумчивости, и Коськин ему говорит:
— Товарищ командир второй батареи что-то, слушая, загрустил!
Шмалько приподнялся, слова Коськина не сразу дошли до его сознания. Вышел из задумчивости, засмеялся:
— Нет, я просто вспомнил, при каких обстоятельствах я смотрел этот фильм!
Разрывы снарядов и мин, гасившие в нашем блиндаже свет, продолжались, перебивая рассказ Шмалько об уже известных мне по другим рассказам действиях его батареи в бою под Кирконпуоле, за которой Шмалько представлен к ордену Ленина. И все-таки мне удалось записать этот рассказ. Окончив его, Шмалько, не дожидаясь прекращения обстрела, распростился со всеми и вышел из блиндажа, чтоб ехать верхом на свою батарею. Лес в этот момент с треском ломался от разрывов тяжелых снарядов. Но Шмалько так просто сказал: «Надо ехать!», что никто не решился посоветовать ему переждать…
