Сквозь всю блокаду | страница 3
Какие бы сцены, на фронте и в городе, ни описывал автор, в них звучит великая вера в победу. Чувство нравственного здоровья охватывает вас, когда вы читаете о том, как город-фронт постепенно, даже в самые трудные дни продолжающейся блокады, начинает жить, как полагается большому городу, в котором работают и театры, и школы, и больницы, и музеи.
Красной нитью через всю книгу проходит мысль о вдохновляющей роли партии. Она неустанно помогает городу и фронту, организует действия защитников Ленинграда, учит их бороться с трудностями и побеждать врага.
Год от года пополняется литература о бессмертном подвиге Ленинграда. И в ней всегда почетное место будет занимать книга Павла Лукницкого «Сквозь всю блокаду», просто и правдиво повествующая о великом подвиге защитников города Ленина.
Николай ТИХОНОВ
1941
Глава первая
Начало
(Ленинград. 22–27 июня 1941 г.)
22 июня 1941 года
С утра, не включая радио, работал дома. Обратил внимание, что очень уж упорно гудят самолеты. Включил радио — было два часа дня. Услышал сначала сообщение ПВО о введении угрожаемого положения. Оно повторилось дважды. «Учебная тревога, что ли?» Но ровно в два — речь, уже обошедшая мир, записанная на пленку. Первое впечатление: ощущение, будто, нарушив космическое равновесие, темная, враждебная масса ворвалась в атмосферу Земли. И вслед за сумятицей мыслей сразу ясность: всё мое личное, неразрешенное, беспокоившее до сих пор, — с этой минуты незначительно и для меня не важно. Его нет, будто оно смыто внезапной волной. И мгновенное решение: мое место — в строю, немедля, сегодня же!..
В волнении спешу к телефону, звоню в «Правду»: «Я в вашем распоряжении. Чем могу быть полезен?» Ганичев в ответ: «Напишите корреспонденцию о Ленинграде».
Сообщив в Союз писателей, что хочу немедленно ехать на фронт и прошу включить меня в первый список мобилизуемых, занялся поручением «Правды».
Пишу о спокойствии города Ленина, спокойствии особенном — выдержанном и строгом. О зеленеющих, как и вчера, садах и скверах, в которых по-прежнему резвятся дети. О лицах прохожих. О народе, толпящемся у репродукторов. О решимости, о том, что сегодня фашизм подписал себе смертный приговор…
«…Семнадцатилетняя девушка, дежурная пункта ПВО, сидит у подъезда большого дома на улице Щорса. Девушка только что проверила познания своей подруги, которая сменит ее, и теперь ведет разговор: „Смотрю я на небо — видите, серебряные „ястребки“? Всё время слежу за ними. И, знаете, душа спокойна: узнают теперь лицемеры проклятые, какие у нас „ястребки“!“»
