Между тем год близился к концу и лелеемые в Царском Селе надежды, что Потемкин во главе победоносных армий войдет в Константинополь, растаяли. И тут Екатерина отправляет князю письмо, которым он не преминул вскоре воспользоваться:
«…К Гр[афу] Суворову, хотя целая телега с бриллиантами уже накладена, однако кавалерию Егорья Большого креста посылаю по твоей прозьбе: он того достоин, паче же мне нравится, куда его прочишь.
Я любопытна знать, кто у Суворова генералы, кои за болезнию остались позади? Мне кажется, что и твой Войнович не очень на море идет вперед, однако не в осуждение ему да будет сие: я знаю его силу и Турецкую. Желаю от всего сердца, чтоб флотилья и флот были бы целы и здоровы.
18 окт[ября] 1789»
Та самая «публика», что «Царь-град бомбардирует Войновичем», устала ждать… Светлейший сразу реагирует на намек царицы, отмечая, впрочем, достигнутый только что успех:
«Что изволишь, матушка, писать о Войновиче, и я согласен, что он не весьма боек. Но флот еще и по сию пору в море. Я уже послал его воротить от Турецких берегов. Однако ж мы зделали довольно. Эскадры были разбиты на три части – мы соединили их под носом у неприятеля. Для сего потребны были разные ветры. Турки, в больших будучи силах, упали стремглав. Потоплено у них три канонерных судна и шесть взято. Я Вам скажу на стихах:
Nous avons pris neuf lancons
Sans perdre un garcon.
Et Benders avec trois pachas
Sans perdre un chat.
{Мы взяли девять баркасов,
Не потеряв даже мальчика,
И Бендеры с тремя пашами,
Не потеряв даже кошки (фр.).}
Хотя они неправильны, но правда.
Бендеры 9 ноября 1789»
22 ноября главнокомандующий Потемкин прислал командующему флотом Войновичу ордер с предписанием о скорейшем отправлении контр-адмирала Федора Ушакова в его ставку в Яссы. Уже на следующий день Ушаков, получив подорожную на восемь лошадей и 300 рублей на прогоны до Ясс и обратно, выехал из Севастополя. Там Светлейший подробно оговорил с Ушаковым план дальнейших действий.
Еще одна потемкинская деревня
Чем успешнее развивалась война, тем ревнивее становился Потемкин к военачальникам, которым был обязан этими успехами. Вследствие размолвок с ним один за другим отправились в Петербург принц Нассау-Зиген и Поль Джонс. Отправлен в отставку Николай Мордвинов. Умер от сердечного приступа пониженный в должности Панаиоти Алексиано. Лишь покровительство фаворита императрицы Платона Зубова удержало на посту де Рибаса. Был удален с фронта, но благодаря вмешательству Екатерины вернулся Суворов. По взятии Очакова уволен Румянцев, деятельно начавший в отсутствие князя военные действия, – и Светлейший получил начальство над обеими армиями.
