Увлекаемый людскими течениями и водоворотами, Николя раза три или четыре обогнул рынок, прежде чем обнаружил улицу Сент-Круа-де-ла-Бретонри и сумел свернуть в нее. Малолюдная улочка беспрепятственно вывела его на улицу Блан-Манто, где между поворотами на улицы Дюпюи и Дюсенж он отыскал дом Лардена.
Он остановился и принялся разглядывать небольшое четырехэтажное здание, окруженное с обеих сторон высоким забором, скрывавшим от нескромных взоров крошечный садик. Наконец он нерешительно поднял дверной молоток и тотчас отпустил; молоток упал с глухим стуком, и в ответ из дома донеслось гулкое эхо. Дверь приоткрылась, и в проеме показалась женская голова в белом чепце с оборками, из-под которых выглядывало широкое лицо с толстыми щеками, под стать мощному торсу, обтянутому красной кофтой без рукавов; с могучих рук стекала мыльная вода.
— Чефо вам надо? — спросила она со странным выговором, какого Николя еще ни разу не слышал.
— Я принес письмо от господина де Сартина для комиссара Лардена, — кусая губы, ответил Николя, вынужденный сразу выложить свой единственный козырь.
— Дайте мне.
— Я должен передать его комиссару в собственные руки.
— Дома никого. Здите.
И она резко захлопнула дверь. Николя ничего не оставалось, как проявить терпение, которое, как он в очередной раз убеждался, в Париже являлось самой необходимой добродетелью. Не рискуя отходить далеко от дома, он отсчитал сто шагов и принялся изучать ближайшие строения. На другой стороне улицы, где время от времени мелькали прохожие, он заметил несколько строений, окруженных высокими деревьями с облетевшими листьями; судя по всему, там находились монастырь и прилегавшая к нему часовня.
Утомленный утренним путешествием, он уселся на крыльцо, решив больше никуда не ходить; рука ныла от тяжелого мешка с вещами. Ему хотелось есть, утром в монастыре Карм Дешо он успел съесть только немного хлеба, размоченного в супе. На соседней колокольне пробило три, когда плотного сложения мужчина в седом парике и с тростью, более напоминавшей дубину, сухо потребовал его освободить проход. Сообразив, что перед ним хозяин дома, Николя вскочил и, поклонившись, произнес:
— Прошу прощения, сударь, но я жду комиссара Лардена.
Два голубых глаза смерили его колючим цепким взором.
— Ждете комиссара Лардена? А я со вчерашнего дня жду некоего Николя Ле Флоша. Вы его, случаем, не знаете?
— Это я, сударь, но, понимаете…
— Можете не объяснять…
— Но… — пробормотал Николя, протягивая письмо Сартина.
