Действительно, при них всегда находились двое детей, и тщетно Лекадьё подстерегал в глазах госпожи Треливан знак поощрения или взаимного понимания. Она смотрела на него с полным спокойствием, с хладнокровием, не поощрявшим к смелости.
Каждый раз, уходя из особняка Треливанов, он бродил вдоль набережных, размышляя: «Я трус… У этой женщины были любовники… Она старше меня по крайней мере лет на двенадцать, она не может быть слишком разборчивой… Правда, ее муж замечательный человек. Но разве женщины думают об этом? Так в чем же дело? Он пренебрегает ею, и она, кажется, смертельно скучает».
И он повторял себе с яростью: «Я трус… Я жалкий трус». Он презирал бы себя меньше, если бы знал о внутренней жизни госпожи Треливан то, что мне стало известно гораздо позже от женщины, игравшей при ней ту же роль, которую я играл при Лекадьё. Иногда случай приносит вам лет через двадцать то недостающее звено, которое вас страстно бы заинтересовало во время перипетий самого приключения.
Тереза Треливан вышла замуж по любви. Она была, как нам сказали, дочерью промышленника, но промышленника с вольтерьянскими и республиканскими идеями, — тип французского буржуа, очень редкий в наше время. Треливан во время одной из своих выборных кампаний был принят у родителей Терезы и произвел большое впечатление на молодую девушку. Это она настаивала на браке. Она должна была победить сопротивление семьи, опасавшейся не без основания репутации Треливана, любителя женщин и азартного игрока. Отец сказал: «Это гуляка, который будет тебя обманывать и разорит тебя». Она ответила: «Он переменится под моим влиянием».
Знавшие ее в то время говорят, что ее красота и наивность, ее жажда преданности, все это вместе составляло нечто очаровательное, против чего нельзя было устоять. Выходя замуж за еще молодого, но уже знаменитого депутата, она представляла себе впереди прекрасную совместную жизнь, посвященную чему-то вроде подвижничества. Она видела себя вдохновляющей речи своего мужа, переписывающей их, аплодирующей им; она будет ему верной поддержкой в трудные минуты, подругой незаметной и незаменимой. Словом, она претворила свою пылкость молодой девушки в очевидную страсть к политике.
Можно было догадываться, к чему приведет этот брак. Треливан любил свою жену, пока он ее желал, то есть около трех месяцев. Затем он внезапно перестал замечать ее существование. Насмешливый, реалистически настроенный, отличавшийся большой сдержанностью в проявлениях энтузиазма, он был более раздражен, чем соблазнен этой, быть может обременительной, пылкостью.
