— Из Южного.
Рыжий присвистнул и засмеялся.
— Ну-у-у… Тогда понятно, добро пожаловать в ад, приятель.
— Эй! — Крикнул один из полицейских. Низенький, Наверное, едва-едва норму набрал. с круглым, как арбуз, животиком. — Что-нибудь о Фредериксоне есть?
— Говорят, состояние еще критическое. — Ответил кто-то. В раздевалке мигом стихли разговоры. Можно было расслышать, как в душевой из неплотно завернутого крана капает вода.
Тема, затронутая в разговоре, была близка и понятна всем. Многие из этих парней сейчас думали:
«А если завтра на месте Фредериксона окажусь я? Что тогда?»
— Ладно, кончайте базарить. — Худой жилистый парень захлопнул дверцу ящика.
— Попросишь помощи и не дождешься, пока тебя не шлепнут. — Пробурчал рыжий.
— Я знаю, что нам делать! — Снова выкрикнул толстенький полицейский. Он не видел, как за его спиной вырос сержант. — Нам нужно объявить забастовку! Пошли они к такой-то матери!
Кто «они», толстяк объяснить не успел, поскольку в эту секунду сержант отодвинул его в сторону и пошел через раздевалку. В гробовой тишине он достиг шкафчика и вытащил из пазов бирку, на которой стояла фамилия — «Фредериксон».
— Похороны завтра в двенадцать. — Спокойно оглядывая застывших полицейских, произнес негр. — Прошу всех свободных от дежурства быть там. Если кто-то захочет передать денежные средства семье погибшего, можно будет это сделать там же. — Он замолчал. Взгляды людей были обращены на него. — И вот еще что. — Сержант сорвался. Голос его достиг максимальной громкости. — Я не хочу больше слышать никаких разговоров о забастовках, ясно? Все поняли? Мы не какие-то там крестьяне!!! Мы — полицейские! А полицейские не бастуют!!! У тех, кто считает иначе, — я приму рапорты об увольнении в течение двух часов! Все. Он обернулся к новичку.
— Мерфи, оделся? Тогда вперед, на выход.
Никто не проронил ни звука, пока сержант шел к двери.
— Привет, красавчик. — Размалеванная шлюха развязно подмигнула Мерфи, когда он прошел мимо, застегивая ремешки бронежилета.
Тяжелая штука. Увесистая.
Бронежилет был и впрямь достаточно тяжелым — шестнадцать килограмм. В Южном таких не выдавали. Да и пистолет, полученный Мерфи, отличался от его «беретты». В Западном в основном пользовались «магнумом-45».
Как на войне, честное слово.
Но все же с «обновой» он почувствовал себя гораздо уверенней. Словно теперь у него было два тела вместо одного.
Что ни говори, а куда лучше получить пулю в бронежилет, чем в сердце.
