Другой замечательный инсект, часто попадающийся сейчас в холмах на совершенно опустыненных местах, ― жук–чернотелка. Названия вида тоже не знаю, это надо специально смотреть, но создание наилюбопытнейшее. Размером с жужелицу, целиком черный, очень длинноногий, тело цилидрически–округло–заостренное, как пуля. Надкрылья срастаются на спине в сплошной щит ― защита от испарения воды; задние ноги длиннее передних, все время двигается, слегка приподняв зад и наклонив голову вниз: это чтобы конденсирующаяся на теле влага из утреннего тумана стекала прямо в рот.
Когда видишь их, сразу в нескольких местах на своих длинных ногах неторопливо спешащих с деловым видом в разных направлениях, невольно думаешь: «Откуда такая занятость? Что за дела такие разные у столь одинаковых жуков?» ― вот вам психология участника соцсоревнования: невольно ожидаешь от одинаковых насекомых, что они должны ходить строем в одном направлении. Ан нет. Недаром один из видов называется «медляк–вещатель» (название‑то какое!); так и видно, что идет куда‑то с неведомым, но весомым известием… Дотронешься до такого делового, идущего куда‑то на своих ходулях, сверху пальцем, он останавливается и воинственно задирает еще выше зад, из которого, при последующих упорствованиях нападающего, выпускает каплю желтого вонючего раствора, мгновенно отбивающего у неопытного агрессора всякое желание продолжать попытки его схарчить.
Шел, шел, вылез на гряду повыше ― отлично. Когда смотришь в сторону Сумбара с юга, то разнородность геологических пластов, ниспадающих к центру долины, проявляется в их разноцветности.
Далеко у Сумбара холмы рыжие, ближе идет полоса холмов белых с рыжими макушками, а еще южнее ― полоса холмов с выходами красных, как старые разрушенные кирпичные постройки, известняков. А прямо под ногами изумрудная лужайка с мелкими желтыми цветочками, как амфитеатром окруженная скалами с разноцветными потеками. А по лужайке скачут со звонкими мелодичными песнями два выпендривающихся друг перед другом самца черношейной каменки. А небо еще по–весеннему голубое. А на противоположном краю долины синеет Сюнт–Хасардагская гряда. А сами вершины ― Сюнт и Хасар ― белеют на фоне неба своими обновленными накануне невечными снегами. И птицы поют со всех сторон, и витают запахи пустынного цветения, и получается картина, которую невозможно передать, даже если продолжить описание того, что видишь, еще на пол страницы…
