Джордж прошел свой «испытательный срок» и был приглашен в группу ведущим гитаристом. Теперь их стало трое. Джордж оказался действительно ценным приобретением, хотя был слишком молчаливым, серьезным и даже угрюмым.
Приход Джорджа Харрисона в «Куорримен» стал определяющей вехой в ее истории. Группа наконец обрела прочный костяк профессионально одаренных и равных между собой гитаристов. Теперь нужно было найти бас-гитариста и ударника.
А пока они без конца репетировали, слушали новые пластинки, учили новые песни. Джон постоянно искал ангажементы, но их так и не было. В Ливерпуле играло множество групп и ансамблей, и они были лучше, чем «Куорримен». Встречались для репетиций либо у Джорджа, либо у Пола. Мими их по-прежнему не пускала в дом. Она терпеть не могла «этого Пола с бараньими глазами», но еще больше ей не понравился Джордж, потому что он говорил, как типичный ливерпулец. Она даже упрекнула Джона в том, что ему нравятся только «выходцы из низов».
Джон провалил все экзамены в колледже и остался там еще на год. Однако он не унывал. В группе дела шли неплохо, и это было самым главным. На все ворчания Мими он отшучивался: «Я же должен стать миллионером». Он по-прежнему часто бывал в доме матери, она приходила к Мими. Она горячо поддерживала сына в его начинаниях, старалась ему во всем помочь.
Но 15 июля 1958 года случилась трагедия. Джулия попала под колеса автомобиля на Менлав-авеню, возле дома Мими, от которой только что вышла, и умерла в машине скорой помощи по дороге в больницу. Это произошло на глазах у приятеля Джона Найджела Уолли.
За несколько месяцев до этого Джон как-то сказал Полу: «Как ты можешь быть спокойным, когда твоей матери нет на свете? Я бы, наверное, сошел с ума». Пол помнил эти слова Джона и старался быть все время рядом. Друзья пытались расшевелить Джона, вытащить его из дома.
Джон внешне был спокоен, но горе его было безмерным. Он впервые в жизни по-настоящему запил, ожесточился, озлобился.
В колледже он часто плакал, сидя на лестнице верхнего этажа. Его выходки стали еще грубее. Он был удивительно груб и жесток с девочками, на улице издевался над стариками и инвалидами. Однажды он нарисовал женщину с ребенком на руках в виде мадонны с младенцем. У младенца были деформированы тельце и конечности. Другой раз он нарисовал Иисуса, распятого на кресте, у подножия которого стояли домашние тапочки. Он даже устраивал спиритические сеансы, чтобы вызвать дух матери. Он был в полном отчаянии.
