Он поцеловал ее крепко и с такой настойчивостью, что рассеял все ее сомнения относительно его чувств. Голова Анне-Лиз пошла кругом от той дрожи, которая пробежала между ними. Она откинулась назад, ее грудь вздымалась в ответ на его поцелуи. Дерек был опытным мужчиной, но искренность и нежность Анне-Лиз обезоружили его. Ее губы были вином, они были жизнью, светом, подающим Дереку надежду, что скоро кончатся его страдания. Он целовал Анне-Лиз так, как будто она была сама надежда, обещание дня, наполненного торжествующим счастьем. Солнце, светившее сквозь листья клена, осыпало их пылинками мерцающего золота.
В этот вечер Дерек впервые за долгое время с удовольствием слушал, как Анне-Лиз играет Шопена. Роберта не было: еще утром он уехал на собрание по выборам в палату лордов. Дерек страстно желал бы оказаться на его месте. Однако бесполезно теперь думать обо всех вещах в жизни, которые он должен был сделать для удовлетворения своего честолюбия, но не сумел. Тем не менее одну ошибку он не должен совершить. Он не должен переступить ту черту, к которой он подошел слишком близко: вступить в связь с юной и неосторожной Анне-Лиз. Она, такая доверчивая, такая нежная, а он почти вовлек ее в водоворот страсти! Он чувствовал ее губы на своих даже теперь; соблазнительные, наводящие на мысль, что все, чего он мог бы получить от любовницы… Но что он даст ей взамен? Любовную связь, которая окончится для нее только несчастьем и разочарованием. И потом Мариан, бурная и волевая Мариан, все еще царила в его сердце. Он не мог, да и не хотел изгнать Мариан из своих мыслей, но часто ловил себя на том, что Анне-Лиз быстро занимает ее место. Когда Анне-Лиз не было рядом, Дерек скучал. Анне-Лиз была как ветер, неуловимый, холодный, крутящийся вокруг него, а затем исчезающий. Покинув сад, она снова стала серьезной и незнакомой.
— Анне-Лиз, — проговорил он спокойно, когда она закончила играть, — мы должны поговорить.
Осторожно она опустила крышку пианино и стала ждать.
— Я обязан извиниться, — начал он твердо. — Я ни в коем случае не должен был вас целовать сегодня.
— Может быть, поговорим о чем-нибудь? Я целовала вас… но я совсем не сожалею об этом, — она мягко улыбнулась. — Я давно хотела вас поцеловать.
— Анне-Лиз, — его голос стал твердым. — Вы не должны путать порыв страсти с любовью. Я не гожусь ни для вас, ни для любой другой женщины. Будущее, которое мне уготовано, неутешительно, чтобы делить его с кем-либо, кто мне не безразличен. Моим последним мужественным поступком будет то, что я выкину из своей памяти намерение нарушить вашу невинность.
