Дерек был не в настроении слушать разговоры о мисс Лонгстрит, особенно в такой бесцеремонной манере.
— Ты не рассказал мне об отце, Роберт. В твоем письме говорилось только, что здоровье его стало хуже.
— Он перенес удар, когда я писал тебе в Канпур, потом другой, но ты был уже на пути домой. Мы с ужасом ожидали еще одного, но воспаление легких доконало его раньше. Ему было очень трудно говорить, второй удар парализовал левую сторону. Честно говоря, — скорбно добавил Роберт, — он был рад скорому исходу.
Дерек потер бровь и некоторое время молчал, затем заговорил снова:
— Ты справлялся с имением, пока отец был болен?
— Я делал все неплохо; кроме того, зная меня как отъявленного шалопая, он постоянно контролировал меня.
— Ответственность… возможно, она хороша и для тебя… — Дерек сжал голову, сморщившись от боли. — Черт… У меня такое чувство, как будто в моем черепе засел скорпион. Где отец, Роберт? Я все же хочу увидеть его сейчас, пока еще держусь на ногах.
Роберт повел их к дубовой часовне, где лорд Клавель лежал во всем величии королевского пэра. Высокие массивные свечи горели в головах и в ногах покойного. Гроб из черного дерева с золотом был установлен на возвышении из черного мрамора. Орден подвязки лежал на груди барона Клавеля. Снежная копна волос покрывала парчовую подушку, гордый орлиный нос резко выделялся на испещренном морщинами лице старика. В центре потолка, покрытого голубой с золотом драпировкой, был изображен портрет Елизаветы I, приветствующей своих капитанов после победы над Испанской армадой.
— Он был крепким и упрямым стариком, — сказал Дерек с усилием. — Три года он держал меня в Индии из-за нашей ссоры.
— Сообщение о том, что ты женишься на Мариан, не пришлось ему по душе. Не то чтобы он имел что-то против нее…
— Говорите обо мне? — В часовню, шурша шелковой юбкой, вошла Мариан Лоегстрит. Анне-Лиз показалось, что та подслушивала снаружи, прежде чем войти. Огненные волосы и ярко-желтое платье Мариан делали ее похожей на золотую пылинку в луче солнца, проникшего в часовню. В своем траурном черном платье из крепа Анне-Лиз почувствовала себя жалким воробышком.
Дерек поймал руку Мариан, притянул к себе, и губы его оказались так близко от лица красавицы, что Анне-Лиз решила: Дерек сейчас поцелует Мариан. Только скорбь остановила его да самообладание Мариан. Стоя сзади, Анне-Лиз была рада, что Дерек не увидит боли в ее глазах. Но Мариан, вероятно, заметила это и усмехнулась. Анне-Лиз готова была отдать все на свете, чтобы ее сердце не билось так сильно. На лице Роберта появилась гримаса раздражения или неодобрения. «Удивительно, что есть мужчина, который может быть равнодушен к красоте мисс Лонгстрит», — подумала Анне-Лиз.
