Бледное лицо Дерека сделалось строгим. Он выглядел усталым после путешествия; солнечные лучики, появившиеся в уголках глаз, потухли. Он тяжело оперся на костыли; серый хлопковый костюм делал его похожим на пугало.
— Двухмесячное путешествие из Индии. Я боялся, что мы не поспеем вовремя. — Он опустил голову, оперся на перила платформы и простоял так некоторое время, глядя в сторону Клермора. Отягощенный горем, он с трудом взял себя в руки.
— Извините. Я забыл о приличиях. Анне-Лиз, это мой брат Роберт. Роберт, позволь представить тебе мисс Анне-Лиз Девон. Мы с ее отцом были близкими друзьями в Индии, пока его не настигла смерть.
— Рад приветствовать вас, мисс Девон, — произнес Роберт с очаровательной улыбкой. — Жаль, что мы встречаемся при таких грустных обстоятельствах.
— Примите мои соболезнования, сэр, — ответила Анне-Лиз, поднимая свою черную вуаль.
Несмотря на трудности поездки, ее глаза были полны тепла и нежного внимания, а Роберт был поражен ее красотой. Она была одной из немногих женщин, которые носили траур, будто это было роскошное бальное платье.
Бросив взгляд на ее хорошенькое молодое личико, Роберт вопросительно посмотрел на брата.
— Мисс Девон — моя сиделка, — сказал Дерек, опираясь на костыли. — Я не хотел оставлять ее одну в Индии.
Роберт выглядел озадаченным: он не мог понять, как это отец девушки оставил красавицу-дочь на попечение такого человека, как Дерек. Потом он широко улыбнулся и обнял брата за плечи.
— Доктор из Кабула писал о наихудшем, но ты выглядишь превосходно, только очень бледен. Ну и чудак же ты, мы были так напуганы! Если бы отец только знал!
Дерек кивнул, слабо улыбнувшись:
— Я сам не надеялся, но мое здоровье будет улучшаться с каждым днем. Зрение прояснилось. Если бы я мог избавиться от этих чертовых костылей и головных болей, все было бы в полном порядке.
Роберт положил руки ему на плечи.
— Что такое дурацкие костыли и головные боли? Ведь ты жив! Ты счастливый человек. Не могу выразить, как я рад, что ты снова дома.
Он провел их к экипажу и всю дорогу в клерморский дом старался поддерживать теплую беседу, чему Дерек был очень рад, и даже голова его не так сильно болела. Экипаж катил меж зеленых полей Сассекса, сквозь цветущие яблоневые сады. Голова Дерека вдруг снова начала болеть, голос Роберта становился все тише, пока не слился со звоном похоронных колоколов. Утрата отца была тяжким ударом. Они расстались не очень хорошо, и Дерек сожалел об этом все последние три года, а сейчас остро переживал потерю.
